Глава
9 Треугольники
Алексей:
Праздничная
поляна на острове близ Петропавловки. Виссарион обращается с проповедью к
собравшимся вокруг него последователям.
«…Ваша жизнь характерна общими
проявлениями в ваших взаимоотношениях и проявлениями в ваших взаимоотношениях
более узкого характера, интимного. И эти две стороны вы сейчас будете постигать
с позиции Истины, где одну общую характерную сторону ваших взаимоотношений Я
пробую обрисовать, давая подсказки о построении единой Семьи, и вы посмотрели,
как же сильно можно друг друга зацепить разными подсказками. Хотя, казалось бы,
от подсказок радость должна быть у верующих, а не тут-то было: от подсказок вы
ощущаете большую боль. А это уже эгоизм даёт о себе знать: как он не любит подсказывающих,
что даже голову мутит и трудно поблагодарить того, кто даёт подсказку. Как же
трудно, оказывается, поблагодарить его за принесённую мудрость. А другая
сторона ещё ярче затронет эгоизм, да так, что некоторые взвизгнут. И вы уже
начали прикасаться к тому, что Я стал давать вам, ещё даже не понимая,
насколько величественно то таинство, которое Я вам хочу открыть. Я хочу вам в
ближайшие времена через истины показать гимн женщине. Но, Я надеюсь, вы сможете
правильно многое постичь. Я хочу многое показать вам, как любить красиво, ведь
этого почти ни у кого у вас не получается. Но это должно получиться,
обязательно…»
Так
в общине начиналась тема треугольников. Она символизировала собой «величайшую в
истории человечества битву с эгоизмом», приведшую к распаду в общине большого
количества семей, многочисленным психическим заболеваниям последователей, и, в конце концов, женитьбе Виссариона на
молоденькой Сонечке. Злые языки поговаривали, что всю эту бучу Виссарион поднял
потому, что уже тогда подыскивал себе новую пассию вместо надоевшей ему Любы.
Они обосновывали это тем, что практически сразу же Виссарион предложил замужним
женщинам моделировать ситуацию второй жены в семье. Мне же кажется, что дело
тут в другом.
С
моей точки зрения, эта тема была вызвана
провалом движения по созданию ЕС. Основной причиной этой неудачи, как мне
кажется, явились подсознательные противоречия между одинокими и замужними
женщинами. Дело в том, что, в ЕС человек
не принадлежит сам себе. Его жизнь строго регламентирована. Мужчина целый день
трудится там, где это ему предписано решением хозяйственного совета ЕС. В
основном это работа по восполнению нужд остальных членов ЕС (а в ней много
одиноких женщин). Его скудный заработок также делится на всех. Таким образом,
жена не только практически не видит своего мужа, но и вынуждена еще и терпеть
нищету. Конечно, многие женщины этого не выдерживали и выходили из ЕС. Мужчина
автоматически получал статус помогающего (неполноправного) члена. В конце
концов, в ЕС оставались почти только одинокие женщины, которые, естественно не
могли решить никаких хозяйственных проблем. Процесс объединения верующих в ЕС
захлебывался. Это признал и сам Виссарион.
Треугольник возникает тогда, когда у одной из женщин
просыпаются любовные чувства к женатому мужчине. Жена этого мужчины, желая
победить свой естественный природный эгоизм, не должна препятствовать развитию
этих отношений и должна стремиться подружиться с этой любящей женщиной. С этой
целью она может предложить своему мужу пригласить эту женщину к себе в дом.
Живя рядом, лучше узнавая друг друга, женщины смогут преобразовать свои
естественные негативные эмоции в позитивные. Женщины при этом учатся быть как
бы клеточками единого организма мировой матери. При этом вовсе не
подразумевается, что у мужчины обязательно должна возникнуть интимная связь с
новой пассией, хотя в отдельных случаях, специально оговоренных Виссарионом,
это допускалось. Это определялось духовной чистотой мужчины. Чем чище дух
мужчины, тем больше у него шансов заполучить вторую жену в полном объеме.
Треугольники положили начало процессу массового развала природных семей в
общине. Именно против природных семей был направлен удар Виссариона.
Поначалу многие устремились исполнить
буквально новое «задание» учителя. Но рано или поздно психика замужних женщин
предложенных испытаний не выдерживала. Некоторые попадали в больницу с
диагнозом «нервное истощение». (Я знаю несколько таких случаев). Иногда,
встречая какого-нибудь своего знакомого мужчину, которого я не видел несколько
лет, на свой вопрос: «Как поживает супруга?», я
слышал встречный вопрос – «Которая по счету?» Помнится, меня это сильно
коробило.
В
начале следующего года Виссарион положил начало новой теме, тесно связанной с
треугольниками – теме огненного крещения. Смысл огненного крещения заключается
в следующем. С точки зрения Виссариона в человеке все устроено
неправильно. Разум человека находится
под полным контролем его природного эгоизма.
Эгоизм возникает на основе нормальных природных инстинктов и усилен у
человека наличием у того духовной ткани. Эгоизм мешает раскрыться истинным
качествам человека, заложенным в него Отцом Небесным. Самое яркое проявление
природного эгоизма – ревность. Эгоизм
должен быть усечен. Усечение эгоизма происходит через его «сожжение».
«Когда
вашу руку опаляет пламя костра, вы испытываете боль и стремитесь отдернуть
руку. И это правильно. Когда ваше сознание опаляет пламя психологической боли,
то вашим инстинктивным желанием является избежать ситуации, которая приносит
вам боль. Но в этом случае вы не должны стремиться избежать боли. Потому что
это болит ваш эгоизм. Божественное в вас болеть не может. Через правильное
преодоление психической боли сгорает эгоизм. В конце концов, в вас останется
только чистое, божье. Это и будет перерожденный человек, человек прошедший
огненное крещение. Если вы будете точно идти за учителем, ступая за ним след в
след, то вы пройдете этот путь до конца. Если вы хоть чуточку не верите ему, вы
начнете хаотически метаться. Пройти вы не сможете. Вы сгорите».
Тема треугольников коснулась и нашей семьи,
хотя в несколько неожиданном ракурсе. Но это отдельная история…..
* * * * *
Мы
с Леной часто общались с очень колоритной парой, о которой хочется рассказать
подробнее. Он – крупногабаритный мужик,
подполковник запаса с соответствующим менталитетом. После увольнения в
запас несколько лет занимался бизнесом, возил товары из Китая и т.п. Балагур и
любитель соленого словца. В прошлом занимался боксом. По жизни – привык брать
быка за рога. Примерно таким образом он женился на Элке, причем женитьба эта
была у него уже четвертой. По возрасту, он был старше матери Лены, ему было за
60 лет. Но никому в голову не пришло бы думать, что ему столько лет. Саша очень
критично относился к идеологии, но ему было очень интересно узнать, чем все это
закончится.
Она
– бывший детский психиатр из Питера, чуть за 35 лет, до этого замужем не была.
Собственных детей у нее не было, но консультации по воспитанию детей давала
охотно всем подряд. Очень умна, начитана,с незаурядным чувством юмора. При этом
ну просто юрист от «Последнего завета» - каждую статью, том, параграф она
знала, как отличница в университете.
Родственники Эллы проделали непростой путь из Кисловодска через Израиль
в Америку. Она ехать с ними отказалась и поехала в Сибирь.
С некоторых пор эпицентр «ядерного взрыва» в
Качульке переместился из области нашего дома на
При разрешении наших семейных конфликтов мы
прибегали за помощью Эллы в качестве третейского судьи. Опыт нам понравился,
поскольку давал результат – мы начинали понимать друг друга. Смысл «судейства»
сводился к тому, что Элла – человек, которому мы оба доверяли, приходила к нам,
садилась с нами за стол, и мы начинали излагать проблемную ситуацию по очереди.
При этом Элла следила за тем, чтобы никто не вмешивался, чтобы беседа велась
корректно, и чтобы не было давления одной стороны на другую. В любой момент
Элла могла сказать «стоп» и прокомментировать чью-либо реплику, дать оценку
кому-то или переспросить, уточняя позицию. Она могла «перевести» позицию на
язык оппонента, то есть перефразировать и прояснить отношение кого-либо из
партнеров.
Наступил
момент, когда такая помощь понадобилась Элле и Саше, и третейскими судьями
оказывались мы с Леной. Мы сидели за столом вчетвером, пили чай и обсуждали их
проблемы. И вот тут обнаруживалось очень интересное обстоятельство:
оказывалось, что наши проблемы – это не столько проблемы разницы мировоззрений,
сколько проблемы, общие для всех мужчин и женщин. Этот факт нас не обрадовал,
но обнадежил – не мы одни такие придурки. Элка мне была дорога как друг, Саша
также был мне очень симпатичен. К тому же я имел с ним ряд общих характерных
черт.
Очень
примечательно было наше с ними расставание. Саша с Эллой собрались переезжать
из Качульки в Можарку. Накануне их отъезда мы сидели у нас дома и пытались
выяснить до конца накопившиеся у них в семье проблемы. Сидели мы часов до шести
утра. За это время Элка дважды выбегала, хлопая дверью, потом возвращалась.
Расставались мы со слезами на глазах. Эти ребята до сих пор остаются для меня
одними из самых близких друзей. Через полтора года у них в семье родилась
девочка – Шоня. Как-то я забрел к ним в гости. Элку было не узнать. Куда делись
ее напыщенная важность и вечное умничанье. Передо мной была просто счастливая
женщина, которая души не чает в своем ребенке…
Со
временем, однако, тема треугольников постепенно стала сходить в общине на нет. Многим
стало очевидно, что человек не способен выдержать эгорубку, предложенную Виссарионом.
В конце концов, Виссарион сам приостановил
это дело, заявив на одной из проповедей, что мало кто готов пройти треугольник
достойно, и что спешить с этим не нужно. Поэтому внутри общины, какое-то время спустя, стала
разворачиваться очередная компания. На этот раз против подкаблучничества.
Мужчины, которые в угоду эгоизму своих
жен, не участвовали усердно в исполнении воли Бога, которая заключалась в
активном участии в строительстве святыни (поселения на горе Сухая) и участии в
жизни Единых Семей, объявлялись подкаблучниками, а их поведение – недостойным
для истинных чад Бога. В результате этого поднялась очередная
женоненавистническая волна. До этого на одной из проповедей Виссарион назвал
женщин своеобразными паразитами, которые
мешают мужчинам достойно развиваться. Наиболее духовно развитые женщины
занимались самобичеванием: «Вы слышали, мы – паразитки!»
Ночь накануне очередного подъема на Гору. Мы с Сергеем
остановились в Черемшанке на ночь у знакомых ребят. Я лег спать во времянке,
пытаюсь уснуть. Заходит хозяйка и разговаривает с Сережей. Поначалу держится
спокойно, потом не выдерживает и начинает плакать.
- С мужем стало невозможно общаться. Я не могу его ни
о чем попросить. Любая моя просьба о помощи – сразу вопрос учителю: «Учитель,
буду ли я подкаблучником, если…».
Сергей пытается ее успокоить. Ира плачет еще громче.
Тут уже и мне невозможно стало притворяться спящим. Принимаю участие в
разговоре. Оказывается, Ире даже некому
выговориться. Она чувствует себя в жизненном тупике. У них в семье растут
четыре дочери, Младшей всего несколько месяцев. Родилась с врожденной
патологией. Ира хочет ехать в Питер лечить ребенка. Муж против. Расспрашиваю,
что и как. Оказывается, их семья вышла по Ириной просьбе недавно из единой
семьи, муж очень из-за этого напрягся. Эту семью я знал до этого уже несколько
лет. Почти все эти годы муж был образцом надежности и оплота в семье. Более
крепкого мужика в хозяйственных вопросах трудно было даже вообразить. Но
следование воле Учителя – суровая стезя. Тут не до сантиментом. Вот он и
ожесточился…
Когда я был в этот период на горе, то несколько раз
участвовал в беседах, в которых мужчины излагали свою жесткую позицию по
отношению к женщинам. Причем эти мужчины не были дураками. Один из них, по
имени Сергей, поднялся на Гору несколько дней спустя после рождения ребенка,
оставив дома жену одну. Мне запомнился разговор с ним.
Я
спросил его, о том, как мне быть:
-
Я не могу активно участвовать в жизни единой семьи, ведь у меня жена не верит
Виссариону. Виссарион сам говорил, что если один из супругов неверующий, то
участие в единой семье другого супруга будет для него непосильной нагрузкой.
Сергей
возразил:
- это говорилось несколько лет назад, для слабых людей, сейчас времена
изменились. Мне кажется, что скоро Виссарион отменит эту лазейку.
- ???
- Мне кажется, что приближается время нового
выбора для каждого, кто сюда приехал. Теперь мужчина должен идти за Богом более
твердо. Он должен целиком посвятить себя единой семье. А женщина… а женщина
должна выбирать, доверяет она мужчине или нет. Если да, то она идет за ним.
Если нет – идет своей дорогой. Это ее выбор. Мужчина должен делать свой выбор,
не оглядываясь на мнение женщины.
- но ведь супруги прожили вместе, быть может,
много лет. У них могут быть дети. Как же можно идти куда-то, не оглядываясь на
того, кто рядом?
- сейчас наступает такое время, когда более важным
является исполнение воли Бога.
Помнится, мне стало жутко после этого
разговора. Этот парень был умен и, в то же время фанатичен. Я хорошо понимал,
что влечет его и подобных ему людей. Ведь я сам первые годы вел себя так же.
Сейчас я как бы увидел себя со стороны. Именно тогда я впервые задумался о
влиянии идеологии, в частности идеологии секты, на сознание людей. Многие мои
поступки, после нашего приезда сюда, выглядят чудовищно и нелепо с позиции
здравого смысла. Но для меня, как для человека, который находится в
определенном потоке, мои действия выглядели тогда предельно логичными,
освященными неким высшим смыслом. По-видимому, здесь проявилось действие того же самого механизма, который
действовал в условиях диктатур Гитлера или Сталина, или других деструктивных
культов…
Елена:
Двухтысячный год наступил. Со сменой президента, без компьютерного конца света,
даже пушки не стреляли. Все было тихо. Катаклизмы тоже не происходили. Я
продолжала вести танцы в клубе. Где-то в феврале ко мне подошел молодой
человек, работавший в системе дополнительного образования хореографом, и
попросил на время сессии поработать с его ребятами, подготовить их ко второму
туру районного конкурса. Я с радостью согласилась. Пришла в школу, начала
работать, выступили очень успешно, прошли в следующий тур.
В феврале Алексей уехал на гору. Я продолжала работать бесплатно, но с полной
отдачей. Директор школы ценила мою работу, и как-то угостила меня речной рыбой,
которую наловил ее сын. Я, конечно же, накормила ею всю семью. Мальчишкам очень
понравилось. Приехал Алексей, и средний сын вдруг спрашивает:
-
Папа, а ты скоро верить Виссариону перестанешь?
-
А что?
-
Да мы тут рыбку ели. Она такая вкусная! И яички я люблю. Вареные. Я их у
бабушки ел…
Алексей
переменился в лице. Взглянул грозно на меня и спросил:
-
что все это значит?
-
Это значит, что я накормила детей рыбой, потому что считаю, что фосфор детям
необходим.
-
Ты что, хочешь научить детей врать отцу?
-
Я не учу их врать. Если бы учила, они бы врали, и ты бы ничего не узнал. Но мы
– свободные люди, твоя вера – это твой выбор, мы его не делали, хватит за нас
выбирать!
-
Обещай мне, что ты не будешь больше кормить детей мясным и рыбой.
-
Не буду я тебе обещать ничего.
-
Но это мои принципы! Этот пункт я тебе не сдам.
-
Не требуй от меня обещаний соблюдать твои принципы. Еда и запреты в ней – это
ваши догмы, ни одного убедительного аргумента против мясоедства, я не слышала.
Если хочешь, чтобы я соблюдала твои запреты, докажи, что эти продукты
действительно яд.
-
Тебе я ничего доказывать не буду.
-
Ну а соблюдать запрет ты требуешь с меня! Мне и надо доказывать! Обследуйся,
сделай биохимию крови, докажи, что ты более устойчив к радиации, что ты
здоровее нас!
-
Тебе я ничего доказывать не буду!
-
Ну, тогда и я тебе ничего обещать не буду. Мы равноправны в выборе питания для
детей. И твое убеждение, что мясо – яд, абсолютно равноправно с моим, что мясо
и рыба детям необходимы.
-
Тогда я не буду давать тебе денег на покупку продуктов! Я скажу в магазинах,
что ты сама платить не способна, а денег у тебя больше не будет, и попрошу не
записывать тебе продукты в долг!
-
Делай, что хочешь!
Вот
так, короче, поговорили. Громко, раздраженно. Но я отнеслась к этому как к
очередной проходной ссоре. Думала – остынем, вернемся к теме, обсудим. На пару
дней все затихло. Иду в магазин, прошу под запись хлеба, продавец с сочувствием
мне сообщает, мол, твой приходил, просил под запись ничего не давать.
Меня
встряхнуло от какой-то горячей волны, прокатившейся по телу. Я сказала, что за
свои долги отвечать буду сама, а Алексей за меня решать не будет.
Дома
у меня не было сил кричать. Пришел Алексей, и я почти прошептала:
-
Раз такая степень недоверия царит между нами, то мне видится естественным и
правильным выход – жить врозь. Я не могу жить с человеком, который ставит меня
на одну планку с алкоголиками или наркоманами. Мы равноправны в семье, и если
ты не будешь содержать детей добровольно, я подам в суд на алименты, и буду
сама решать, на что тратить деньги. Все, уходи.
Алексей
снова ушел в мастерскую. Надолго. Я его видеть не могла. Но, чтобы объяснить,
на что я обиделась, написала ему письмо.
Спасала
работа. Приближался третий тур конкурса, и я стала ставить свой новый танец,
ввела в него девчонок, которых год готовила. Короче, объединила коллектив, в
который стали входить как дети виссарионовцев, так и дети сельские. Написала
маме письмо, в котором подробно описала суть проблемы и попросила помощи.
Наверное, впервые моя мама поняла, как мы живем. Она помогла деньгами, мы
как-то продолжали жить. Алексей приходил, общался с детьми. А у меня от обиды
губы тряслись. Он пытался сделать шаги навстречу. Я чувствовала, что простить
не могу. Разрыв мне казался окончательным.
В
конце апреля мы выступили в Каратузе, и дети заняли второе место. Я
познакомилась с директором детского досугового центра, и мне было обещано место
хореографа. В то же время разболелись младшие мальчишки. Сильно – до воспаления
легких. Илюшка мог находиться только в вертикальном положении, и его
приходилось все время держать на руках. Домашнее лечение не помогало, мне
пришлось лечь с детьми в стационар. На этот период в дом вернулся Алексей.
Наташа его приняла в штыки.
Как-то
подлечились, выписались. Встал вопрос: что дальше? Как жить?
Наташа
заняла непримиримую позицию: я не хочу, чтобы он здесь жил. Вообще, у нее есть
собственные претензии к Алексею. И не считаться с Наташей я не могла. Мы
сошлись на том, что пока Алексей живет во времянке. Начинается огородная пора,
есть работа по двору, и Алексею неудобно бегать из мастерской до дома и назад.
Порешили так. Как-то стали жить. Обида оставалась у обоих.
Однажды
к нам в дом вошел молодой человек и спросил Алексея. Выяснилось, что это –
однокашник Алексея, приехал посмотреть, как живет, в прошлом, один из лучших
студентов их группы. Посмотрел: нищета и убогость жилища, куча детей и
незамутненный проблемами ясный взор, плюс абсолютная убежденность в собственной
правоте. Приезд гостя «из мира» стал небольшим праздником. Все было интересно –
новый человек с интересной жизнью, в которой есть место и отдыху, и
путешествиям и серьезной работе и не менее серьезному заработку. Мне
показалось, что тогда Алексей впервые признался себе, что он хотел бы так жить.
После отъезда Алешиного друга случилось еще одно
событие. Игорь (тот, что останавливался у нас за год до этого) уехал из лагеря
и рассорился с хозяином в хлам. Кто там был прав, кто виноват – никому не
известно. Я знаю, что потом он жил у одной женщины в Журавлево, потом работал в
газете в Курагино, потом опять бичевал. Долго общался с Юрисом, знает все
подробности его гибели. Они как-то с Юрисом парились в бане, и Юрис от всей
души вылил на спину Игорю ведро кипятка (спутал ведра). Игорь попал в больницу,
а потом переехал в Журавлево. Там он с Юрисом подружился окончательно.
Знаю, что, уехав от нас, он начал пить. У нас он не
пил, потому что не на что было. Но своего пристрастия к спиртному он и не
скрывал. Я прощала ему это, поскольку ценила в нем талант, прежде всего. Я
полагаю, что пьяный Игорь был ничуть не противнее пьяного Высоцкого или пьяного
Рубцова. Мы же сейчас помним только их стихи, песни, спектакли и фильмы, но я
думаю, что в быту и с близкими они были очень тяжелы.
* * *
А к осени разрешилась проблема с моей работой, я
получила ставку педагога дополнительного образования. С этого момента и в семье
многое поменялось. Я стала работать, и работа захватила меня полностью. За
столько лет вынужденного безделья и полной зависимости от супруга – интересное
дело, какое-то общение с людьми и – собственная (пусть небольшая!) зарплата. Я
стала набирать обороты и со временем, получила еще полставки художественного
руководства сельским домом культуры. Работа нравилась.
Алексей:
Как
я писал выше, в начале 2000-го года Виссарион положил начало теме огненного
крещения. Весной этого года наша семья опять испытала драматические события. Во
время моего отсутствия (я был на Горе), Лена накормила детей рыбой. Когда я
вернулся домой и узнал об этом, то устроил скандал. Я заявил Лене, что она
неправильно тратит деньги, которые я зарабатываю, и что отныне я не буду давать
ей деньги, а буду приносить дома продукты. Спор разгорелся нешуточный. Лена
сказала, что вообще-то она рыбу не покупала, а ее угостили. А продукты она
может брать в долг в магазине. Я заявил, что попрошу, чтобы ей не давали
продукты в долг, если она не пообещает, что больше не будет кормить детей
продуктами животного происхождения. Она заявила, что этого она пообещать не
может. Тогда я пошел в сельский магазин и заявил, что я против того, чтобы ей
давали продукты в долг. Когда Лена узнала о моем визите, дома разгорелся еще
больший скандал. Лена была вне себя от негодования. Она потребовала, чтобы я
покинул дом, так как я унизил ее и оскорбил.
На
этот раз моя ссылка длилась гораздо дольше. Я поселился в своей мастерской,
которая была довольно далеко от дома. Бытового дискомфорта я не испытывал.
Сильно скучал по детям, которых видел теперь гораздо реже. То, что мы
расстались с Леной навсегда, я не верил. Как назло именно в этот период приехал
и задержался у нас в доме на довольно долгий срок наш знакомый Игорь. Как-то я
поймал на себе его ехидную улыбку. Честно говоря, мне было не очень приятно.
Иногда я видел Игоря и Лену, идущих по улице и о чем то беседовавших. Мне
показалось тогда, что у меня в доме состоялся «треугольник наоборот». В этот
период я познакомился ближе с Коринэ. Я несколько раз заходил к ней в гости,
иногда помогал по хозяйству. Честно говоря, общение с ней поначалу подкупало
своей искренностью. Мне казалось, она способна была быть настоящим другом.
Правда смущала ее непоследовательность и непредсказуемость в поступках. Вроде
все хорошо, хорошо, потом ба-бах! – взрыв на макаронной фабрике, причем на
ровном месте. Как мне казалось, Коринэ предъявляет окружающим ее людям очень
высокие требования, которым сама она не всегда соответствовала. Когда я
указывал ей на это несоответствие, это ее нисколько не смущало.
-
Понимаешь, у меня есть образ, каким должен быть верующий человек. Я сама, быть
может, еще не готова этому образу соответствовать. Но я могу помочь в этом
другому человеку, указать ему на какие-то ошибки.
С
людей, которых Коринэ причисляла к кругу своих друзей, она спрашивала на полную
катушку, даже если эти люди себя ее друзьями не считали. Несколько позднее
из-за этого я стал тяготиться общением с ней. Когда она попросилась разрешить
ей иногда приходить к нам в мастерскую и там работать, я был против этого. В
этот период у нее стали развиваться отношения с моим другом Сергеем. Но об этом
чуть позже.
В
конце апреля сильно заболели дети. С одним из мальчишек Лена легла в больницу.
Я во время ее отсутствия жил дома. После того как она вернулась из больницы, мы
выяснили отношения. Накал конфликта несколько понизился, и нам удалось
договориться. Но след от тех событий еще долго тянулся в нашей жизни.
Наша
семья в 2000-м году
Елена:
Итак,
2001 год.
Осень
и зиму до Нового 2001 года я отработала в запой. Сама шила костюмы детям,
где-то находила ткани, поставила около 7 танцев за сезон. Дома всем полегчало.
Я стала социализироваться, в какой-то момент мне стало не до Алексея и его
единоверцев. И чем больше общалась с местными людьми, тем больше становилось
понятно, насколько скучны и смешны все виссарионовцы со своими проблемами и
потугами спасти мир.
Где-то
к февралю Алексей засобирался с младшими сыновьями в Новосибирск. Опять уехал
почти на три недели. Я стала скучать по ним и не могла дождаться возвращения. В
марте они вернулись, и у нас начался какой-то медовый месяц. В это время многие
из наших знакомых смотрели на нас и говорили: «Я в жизни представить не мог,
что такие отношения возможны». Мы сами такого представить не могли, казалось,
что для любой выпуклости находилась своя впадина и все состыковывалось
мгновенно.
Одновременно
мы стали свидетелями очень интересных событий, которые разворачивались в нашем
селе по законам жанра бразильского сериала: одни страсти и никакого ума. Эти
события стоит описать подробнее, поскольку впоследствии теоретическая основа
этих событий коснется и нас.
Итак:
действующие лица:
Сергей – отец большого семейства, классный парень с золотыми
руками. Внешне красив, глаза сияют добротой, сам – статен, аккуратно одет,
работает в мастерской. Резчик по дереву, художник по натуре. Чувствителен,
где-то чуток, - мечта многих женщин, в представлении которых он – идеальный муж
и отец. Приехал с семьей из Питера. Весел и безответственен. Виссарионовец с
претензиями на правильность. Наслаждается по жизни своей «хорошестью» и стремится
этот имидж поддерживать любой ценой.
Таня – жена Сергея,
мать к тому моменту шестерых сыновей. Одного ребенка похоронила. Страстная
виссарионовка, по-пионерски принимающая все слова Торопа. Втемяшила себе образ
правильной женщины – мадонна с младенцем на руках, а потому вечно кормящая
кого-то или беременная. К этому времени она, кажется, кого-то кормила. Ревнива
до патологии. Лицемерна и неискренняя до крайности, лицо – резиновая маска с
растянутой на нем улыбочкой. Всегда довольна собой. Видимо, не состоялась в
своих творческих амбициях. Сознание мифологическое – чем больше таинственности,
тем для Тани убедительнее. Фантазии путает с реальностью. В свое время
усыновила мальчишку, кичилась этим всю жизнь, но когда он подрос, стала ему
классической мачехой – несправедлива, холодна, придирчива. Ведет себя так, как
будто она уже спаслась и постоянно наставляет других в том, что и как нужно
делать.
Коринэ – роковая дама из Армении. Оголтелая и темпераментная
виссарионовка. Одинокая. Имеет двоих детей. Живет одна и постоянно пытается
«дружить» с мужчинами. Очень нелогична в своих поступках и декларациях.
Экзальтированна до экстравагантности. Очень яркая женщина. Она это знает. Ни
один мужик не решается с нею жить из-за взрывного и взбаломошшенного характера.
Для армянки – слишком нетипична, эмансипирована, обидчива, властна. Эгоистична.
Но честна в своем эгоизме и не претендует на святость. Любит энергию скандала.
Борется за справедливость, при этом справедливость ее распространяется только
на людей, которым симпатизирует. В общении с ней возникает ощущение
сюрреализма, искривления пространства и времени, а так же искривления здравого
смысла и логики.
МЫ с Алексеем.
Мама Коринэ, тетя Асмик – женщина очень порядочная, почтенных
лет, хорошо образована и не лишена чувства юмора. Прагматична, остра на язык.
Любит дочь и внуков. Терпеть не может Виссариона и его последователей.
Другие – последователи так или иначе, задействованные в
спектакле.
Начало
действия – март 2001 года.
Все началось с визитов Коринэ в мастерскую. Она пришла
« дружить» с мужчинами – с Алексеем и Сергеем. Дружба эта длилась, как
выяснилось, давно. Еще с тех времен, когда Алексей жил в мастерской как
ссыльный. Естественно, у нее давно уже было сформировано отношение ко мне, и
она очень сочувствовала Алексею, поскольку он героически терпел
жену-неверующую. Я сразу как-то и не обратила внимания на эту дружбу. Поскольку
меня она пока не касалась. Однажды вечером я зашла в мастерскую, и мы сели пить
чай. Заходит Коринэ, и мужчины достаточно сдержанно начинают ее приглашать к
столу.
Она
взрывается:
-
Почему вы при своих женах ведете себя не по-мужски, вы как будто стесняетесь
меня?!
Я:
-
Может в ваших отношениях есть то, что может не понравиться женам?
-
Я не знаю, что может не понравиться женам, но они ведут себя как чужие.
-
А чего тебе конкретно сегодня не хватило?
-
Ну, я не знаю чего, только все равно в вашем присутствии они ведут себя как-то
по-другому.
«Ни
фига себе – закидоны! – подумала я. – Да я в жизни таких капризов себе не
позволяла перед мужем. Она что, сюда приходит, и еще нервы мужикам треплет?».
Короче,
мне уже ничего не нравилось. И дружба эта вызывала у меня какие-то подозрения.
Дома я поговорила с Алексеем. После обычного своего: - «Не ты будешь
определять, с кем мне дружить», - он все-таки разговорился. Я заметила ему, что
в отношениях женщин и мужчин обычно достаточно велика доля флирта, это
нормально, а при супругах вы естественно не будете флиртовать с незамужней
женщиной. Так что реакция Коринэ вполне понятна. В этом разговоре выяснилось,
что у Коринэ чувства к Сергею, и что она приходит к нему. Попутно Алексей
сказал, что вообще-то, конечно, отношения с Коринэ не только дружественные,
они, безусловно, понимают, что она просто – красивая женщина и ей приятно
помочь. Он заметил, что у Коринэ очень необычное мышление. Я расхохоталась:
-
Знаешь, вот если красивая баба говорит глупости, то это необычное и
неординарное мышление, а если то же самое скажет женщина с заурядной
внешностью, то вы тут же скажете – дура, и все.
В
завершение нашего разговора я сказала: «Ты знаешь, я не первый человек, у кого
есть недоверие к Коринэ, мне не очень нравится то, что ты с нею дружишь,
поскольку эта женщина очень варварски относится к сложившимся семьям. Она по
природе – хищница. Понимаешь, вот у нас есть друзья – Лилька, Элка, другие –
они дружат с нами обоими. Их волнуют наши проблемы, и они помогают нам своей
объективностью в разрешении этих проблем. А Коринэ все равно – сможем мы с
тобой разрулить наши запутки или нет. Ей главное – ваше внимание перетянуть и
все. Почему ваша подруга общается с вами вне семьи? Почему она не придет к нам?
Не поговорит с нами обоими? Почему она не придет к Сергею с Таней обоим, с ними
не подружит?»
Алексей
предложил:
-
Раз у тебя так много вопросов к Коринэ, я могу пригласить ее, и ты задашь их ей
самой.
-
Да нет у меня вопросов к Коринэ, я просто вижу, что она за человек и не хочу с
нею ничего выяснять и доказывать ей ничего не хочу. Я просто не понимаю, почему
вы-то ведётесь на ее «дружбу?»
Алексей
настаивал:
-
«Поговори с ней, может быть ей это будет полезным – услышать твое мнение.
Я
согласилась – от меня не убудет, по крайней мере, выскажу все, что думаю.
Разговор
состоялся у нас во времянке, при Алексее. Последнее обстоятельство даже
обрадовало меня. В процессе беседы я могла спровоцировать Коринэ для того,
чтобы и ему стало очевидным ее лицемерие.
Беседа
начиналась трудно. Алексей начал первым:
-
Коринэ, ты знаешь, у Лены давно есть вопросы к тебе. И я бы хотел, чтобы вы
побеседовали.
-
Да нет у меня вопросов к Коринэ, - вмешалась я – просто я вчера Алексею
перечислила ряд претензий к тебе, и сказала, что тебе я не доверяю.
-
Почему? – спросила Коринэ.
-
Да по многим причинам. Вообще из далека все это тянется. С 97 года. Ты тогда
появилась в Качульке и еще трех месяцев не прожила, как я узнаю, что ты Витьке
говорила о том, что на него все больше сказывается мое темное влияние. Ты что,
знала меня, общалась со мною, чтобы судить о цвете моего влияния? Мы с тобою на
тот момент не общались друг с другом более пяти минут, да и разговоры наши были
все больше о погоде и о детишках.
Коринэ
начала как-то оправдываться, говорить, что она не имела в виду моего темного
влияния, что, может быть, Виктор ее неправильно понял.
Я
продолжала:
-
Я вообще не понимаю твоей веры. Ты, в том же 97–м, году могла позволить себе покурить со мною,
ты приезжаешь к друзьям на паром и позволяешь себе попить винца у них, я знаю,
что они подкармливают мясным твою дочь. И ты при этом делаешь вид такой
правильной, что позволяешь себе отчитывать курящего молодого человека и
заявлять, что он загрязняет все вокруг. Ты-то чем лучше?
-
Ну, понимаешь, я конечно не права в том, что могу покурить, но я же хочу
исправиться, и стремлюсь к идеалу. Поэтому у меня есть право поучать других
людей.
-
Какая удобная позиция! Не мне тебя перевоспитывать, конечно. Но мне не
нравится, что ведешь себя в компании так, как будто кроме тебя там женщин нет.
Ты все внимание тянешь на себя и ждешь, что вокруг тебя должны постоянно водить
хороводы.
-
Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какие хороводы? А то, что женщинам не
нравится, что я так себя веду, так это их проблемы. У меня этих проблем нет.
-
Да есть у тебя эти проблемы! Когда тебе десять человек говорят одно и то же, то
это – уже твоя проблема, а не тех десяти человек. И тебе стоит об этом
задуматься. Ты действительно красивая женщина, яркая, но кроме тебя тоже есть
красивые женщины.
-
я же не виновата, что они подать себя не могут.
-
Да могут, Коринэ. Просто время и место для этого выбирают.
-
Ну, если ты женственна, ты - всегда женственна.
-
Нет. Женственна и сексуальна – вещи разные. В тебе кричит сексуальность, а не
женственность. Если я иду работать – я иду работать, а свою сексуальность прячу
куда подальше, а если мне интересен мужчина – я включаю кокетство.
-
Что-то я не замечала твоего кокетства.
-
Ну, наверное, ты не тот мужчина, с которым мне хочется кокетничать.
-
Да ты просто не можешь, вот и все!
-
Ну, не ты будешь об этом судить. И вообще интересна твоя манера дружить с
женатыми мужчинами. И дружба какая-то странная – вне жен. Без их присутствия.
Тебе не приходило в голову, что друг не создает проблем дома у друга. Он как-то
бережен, что ли… Да и вообще манипуляцией все попахивает.
-
Понимаешь, я не чувствую, что могу дружить с женщинами. Я живу одна, мужчины
рядом нет, и мне приходится решать многие проблемы по-мужски, и ребята
относятся ко мне не как к женщине, - тут я не выдержала и расхохоталась:
-КО-ри-нэ!
Да ты первая будешь возражать против такого к себе отношения!!! Очнись! ты -
мужчина! Обалдеть! Вот потому женщины и не любят тебя. Я вот вспоминаю твой
визит в мастерскую. А знаешь, почему мужики ведут себя иначе при женах? Да они
флиртовать с тобой при жене стесняются! А ты еще и манипулируешь мужиком, типа
«что, жена тебе указ что ли?» И мужик ведется на это. Ты клин между супругами
вбиваешь.
-
Нет, Лена. Ты не права. Я просто хочу выстроить отношения с мужчинами на
равных.
-
Выстраивай! Паши столько же, не ной, тащи свою семью самостоятельно.
-
Нет, мы не понимаем друг друга. И не поймешь ты меня. Понимаешь, у нас другие
законы. Мы живем по другим законам…
-
Ага, и верующие тетки одна за другой устраивают дома скандалы твоим друзьям.
Знаешь, Коринэ? Вот была ты блядь простая, а стала блядь духовная - вот и вся
разница. Теперь вот за Таню с Сергеем взялась. Там такая семья, и у Тани крыша
в пути. Ты же знаешь, что ее эта ситуация добьет!
-
А мне плевать на Таню. Мне Сережа нужен. Мне его жалко.
-
Сегодня жалко. А когда Танюха сбрендит, то всю эту ораву ты на себе не
потащишь. Ты под танки не бросаешься.
Вот
так поговорили. Не прошло и двух дней после нашего разговора как рано утром,
часов в шесть в наше окно постучала Таня. Она была возбуждена и несла какую-то
чушь: Сережа одержим, его срочно надо изолировать, он чуть не избил ее и т.д.
Леха поднялся и пошел «изолировать» Сережу. Я уезжала в Каратуз по каким-то
своим делам. Полдня проездив, я вернулась и пошла прямо в мастерскую. Мужики
сидели в тихой оторопи от происходившего.
-
Привет! Что делается в мастерской?
Первым
заговорил Леха:
-
Да вот, сижу, охраняю Серегу.
-
От кого?
-
Не от кого, а от него всех остальных.
-
Серега, ты что ли, буйный? - я уже начинала смеяться.
-
Ага, Ленка! Я сегодня всех бью, на всех кидаюсь. У меня – одержание.
-
Ну, ничего, и это лечат, Серега. Все будет хорошо.
Мы
побалагурили еще немножко, мужички посмеялись. Стало чуть легче. Засобирались
из мастерской. В общине намечалось собрание по поводу тяжелого душевного
состояния Татьяны.
Сереге
было трудно, Алексей не знал, что можно сказать в такой ситуации, мы молчали.
Идем в нашу сторону, навстречу – вот она, Коринэ.
-
Куда идете?- весело спросила Коринэ.
-
на собрание, - буркнул Алексей.
-
На какое собрание?
Вопрос
оказался таким, что ребята не знали, как на него ответить. Я поняла, что
ответить как-то нужно и сказала:
-
у Тани с Сергеем проблемы, этому посвящено собрание.
Коринэ
проигнорировала мой ответ и еще раз спросила:
-
На какое собрание? - мужики молчат, я опять повторяю сказанное.
Она
опять спрашивает:
-
Какое такое собрание? Кто-нибудь даст мне ясный ответ?
Третий
раз я повторяю сказанное. И тут Коринэ взрывается:
-
Меня что, нет? Я кому вопрос задаю? В пустоту, да? Мне что, ответить трудно,
да?
-
Я тебе трижды ответила, - заметила я. – Я что – пустота?
А
Коринэ тем временем повернулась и пошла прочь от нас. Быстро пошла. Я нарочито
громко обратилась к ней:
-
Коринэ! Вот это и есть «заводить хороводы вокруг себя». И вообще, тоже мне
подруга, чуть что – топаем ножкой, кричим, обижаемся. Нет, чтобы спросить, как дела,
например. – Коринэ удалялась, а я продолжала громче, чтобы ей было слышно, но,
уже обращаясь к Алексею - Я за всю жизнь ничего подобного тебе не устроила. А
она кто, чтобы тебе нервы мотать?
Алексей
попытался меня утихомирить, и огонь перешел на него.
-
Пока вы вздрагиваете на ее обиды, она будет вами вертеть. Оно вам надо?
Лешка
возражал:
-
С нею говорить сейчас бессмысленно. Она ничего не услышит.
-
Нет, Алешенька, она прекрасно слышит. Более того, она все запомнит. И
непременно напомнит это тебе.
Мы
уже дошли до общежития и мужчины собирались свернуть, когда Сергей вдруг
сказал:
-
Ленка, спасибо тебе, – по всей видимости я сказала вслух то, что думал или
чувствовал он сам, а мой срыв как-то снял его внутреннее напряжение. Так или
иначе, ребята ушли на собрание. Проблемы только начинали проясняться.
Собрание
длилось долго. Леха пришел с него вымотанный, вкратце рассказал, что там
происходило.
Стоит
сделать некоторое отступление. По теории Торопа женщина имеет право обозначить
свое отношение к мужчине, независимо от того женат он или нет. Она испытывает
чувство, стесняться которого не стоит, (ибо это чувство от Бога) и думать о
проблемах семьи мужчины тоже не стоит, поскольку если жене возлюбленного станет
неуютно от излияний одинокой женщины, то это ее проблемы, значит, она
эгоистична. А «правильная» жена должна порадоваться, что ее муж нравится еще
кому-то и принять в дом одинокую женщину, чтобы стать с нею подругами.
На
собрании, наконец, было озвучено то, что Коринэ испытывает к Сергею какие-то
чувства. Выяснилось, что они не раз засиживались в дружеских беседах далеко за
полночь, при этом Татьяна ничего не знала – ни где Сергей, ни когда он
вернется. Таня, будучи болезненно ревнивой, решила, что ей надо справиться с
ситуацией и вести себя, как подобает верующей женщине. Но на собрании она еще
зачем-то стала обнажать такие подробности в отношениях с мужем, о которых не
всегда рассказывают очень близким людям. Это выглядело так же, как если бы,
придя к стоматологу, я вместо того, чтобы открыть рот, стала бы полностью
раздеваться. Татьяна впадала в какое-то самобичевание и уничижение. Обратная
сторона гордыни.
Вечером
к нам зашли Сергей с Татьяной, и Таня, как попугай, все время повторяла:
-
Это трудно, но я уже справилась. Да, да – я уже справилась. Или справлюсь
обязательно.
Лицо
ее было застывшим. Мимика отсутствовала. Был только звук.
Прошло
еще несколько дней и нас потрясает еще одна новость: Таня дарит Сергея Коринэ.
То есть буквально – дарит. Она поднялась утром и предложила Сергею сходить к
Коринэ. Они пошли. И там началось представление. В доме у Коринэ гостила мама,
и вот, в ее присутствии, ее дочери какая-то полоумная тетка дарит своего мужа.
Муж при этом становится чем-то вроде вещи, переходящего приза. Таня становится
демиургом, играющим человеческими судьбами, а Коринэ ничего не осталось, как
просто слушать этот бред и смотреть, что будет дальше.
Даже
при всех наших разногласиях, мое сочувствие было на стороне Коринэ. Такой дури
никто даже представить не мог. Тетя Асмик была вне себя от гнева и возмущения.
-
Нет! – возмущалась она, - она не дура. Она умнее всех вас, у кого там по два
высших образований или совесть какая-то. Она хитрая – да ни одна баба никогда
больше после этого не рискнет даже разговаривать с ее мужем, думая, что Таня –
сумасшедшая. А ей того и надо! Вообще, о какой любви вы тут все говорите? Какая
любовь, если у всех вас по куче детей? Да вы уже – кровные родственники, в
каждой из вас течет кровь мужа!
Мне
была очень понятна и близка позиция тети Асмик . Я тоже видела, что все
тороповские игры в треугольники рано или поздно приведут к нервным срывам у
женщин, а вообще-то все эти игры ужасно безответственны.
Ситуация
с треугольником в семье Татьяны и Сергея длилась до лета, Коринэ и Таня
пробовали дружить, (как в том анекдоте про двух змей – одну - сильную и другую
- ядовитую). Серега просто устал от этих баб, поскольку дома начались
задушевные беседы часов до четырех утра, а Татьяна ни фига не справилась с
ситуацией, а продолжала ревновать до безумия. Коринэ ломилась в их дом со всей
своей энергией. То она брала к себе их приемного мальчишку, то ей приходило в
голову помогать Тане по дому. Короче, Таня ушла в тихий мир иллюзий. Внешней
неадекватности Татьяны видно не было, но эмоционально она застыла и говорила
только фразами-клише из «последнего завета». Все эти потрясения сказались
потом, позже, и на это было больно смотреть.
* * * * *
Тема
ревности стала очень актуальной и для нас, буквально к апрелю. Еще, когда
только появились первые проповеди о треугольниках, я сказала, что никаких теток
у меня дома не будет. Я в эту игру не играю и если, вдруг обнаружится какое-то
еще чувство у Алексея к кому-то, то мне проще и честнее развестись, чем терпеть
дурдом.
Я
по природе своей ревнива. Это еще и особенность моего темперамента. Я умею
обуздывать это чувство, не раздувать его до болезни, не устраивать скандалов на
людях из-за ерунды. Но я никогда никому не обещала, что избавлюсь от него
полностью. И громко рассмеюсь в лицо любому, кто такое обещание попытается дать.
Ибо ревность – чувство врожденное, и не ревнует только тот, кому партнер
безразличен. В той или иной мере ревнуют абсолютно все.
Вот
на этой «оптимистической» ноте я продолжу рассказ. Наша с Лешей идиллия 2001
года продолжалась. Мы вместе пробовали помочь Сергею с Таней, много общались,
много гуляли, любили детей и друг друга. Такой доверительности между нами,
пожалуй, и не было никогда. Приближался день рождения Алексея. Как всегда ждали
много гостей. Утром в день рождения приходит посылка из Москвы, от старой
знакомой Алексея. Между ними шла какая-то переписка, в подробности которой
Алексей меня не посвящал. У меня тоже были и есть друзья - мужчины, поэтому я
не видела ничего предосудительного в такого рода переписке. Знакомая эта
приезжала как-то в общину, но что-то ей не понравилось, и она продолжала
выполнять какую-то «миссию» в Москве (вероятнее всего, миссию она себе сама и
придумала). А тут – очередная бандеролька с письмом и подарком. Письмо большое.
Алексей, читая его, изменился в лице, на нем поплыла какая-то улыбка, взгляд
потеплел, короче, содержание письма явно было Алексею приятным. Он решил
поделиться этим содержанием со мною. Протягивает мне письмо и ждет, наверное,
от меня такой же реакции. Моя реакция его разочаровала.
В
письме было совсем немного именно письма, большей частью это были стихи, в
которых очень явно обозначилось отношение Эльзы к Алексею. Я не испытала
восторга по этому поводу почему-то. И я сказала, смутившись от прочитанного:
-
Знаешь, на 27 квадратов одного поэта достаточно, и это – я. А вообще-то я
ревную и мне захотелось Эльзе нахамить.
Я
и не собиралась сдерживать своего отношения. Я еще не закричала, я просто
сказала, что мне это все не нравится. А у Алексея начались проблемы с реакцией
на мою неправильную реакцию. Он сказал, что не давал повода ревновать, и с его
стороны все было безупречно. При этом меня физически скрутило от волны
отчуждения, которая прокатилась в этот момент. Я испугалась повторения 1994
года, после такого периода «медового месяца» я буквально физически ощущала
стену, встающую между нами в виде Лешиного осуждения меня за недостойное
поведение. При этом тот факт, что он поделился со мною письмом, которое
адресовалось только ему, он не считал недостойным. Что при этом он открывает
чувства постороннего человека, который мог бы и возражать против моего
посвящения в ее проблемы.
Мне
казалось – да разбирайся ты со своими тетушками сам! Я то тут при чем? Если ты
не смог провести границы и тетушка размечталась, то это не только ее проблема,
но и твоя, поскольку прошляпил и проморгал момент, когда она сочла тебя
свободным. При этом тот факт, что как-то стоило бы беречь мои чувства, просто
не учитывался. В этот момент нужно было сочувствовать Эльзе, радоваться за ее
божественное озарение любовью, понимать, что я уже счастлива тем, что Алексей
со мною. А меня крутило – мама не горюй!
Я
просила его еще дома:
-
Лешка, только не закрывайся! Я так не хочу твоего отчуждения.
-
Твоя реакция, - медленно говорил он – вызывает во мне анестезию.
А
я? Мне-то анестезию кто даст? Больно!!! Я пробовала говорить с ним, а он
молчал. Я пробовала объяснить, что со мною происходит, а он повторял: «Это
просто ревность, это – чувство собственности, я к этому повода не давал». И
слова эти воспринимались как приговор – «Ты прокаженный, я тебя не знаю, потому
что ты ревнуешь».
Лешка
ушел в мастерскую. Я пришла к нему, я уговаривала его – нет ничего страшного в
моей реакции. Она естественна. Он все больше закрывался.
День
кончился жутко. Леха в пику мне повесил на дверь бренчащие колокольчики –
подарок Эльзы, и неаккуратно положил ее стихи куда-то на столе в комнате. Я,
заходя в комнату, зацепилась о колокольчики и они зазвенели. Я в сердцах
сорвала их с гвоздика и швырнула в угол, смяла письмо и послала туда же. С
этого момента мы замолчали. Я не понимала, что произошло с Алексеем, я ведь
даже не успела объяснить, почему во мне ревность, а он даже выслушать меня не
хочет. Одним фактом наличия во мне ревности Алексей отнес меня к касте
«неприкасаемых» и вся моя последующая реакция была реакцией протеста против
вердикта.
Я
занялась анатомией ревности. Мне было важно понять: просто я выдумала это
чувство или почувствовала реальную основу для нее? (хотя разве признание в
любви посторонней женщины, с которой ты состоял в переписке несколько лет – это
недостаточная основа?) Вечером другого дня я подошла к Алексею и спросила:
-
Скажи, а как ты сам оцениваешь свои отношения с Эльзой?
-
Ну, это отношения, которые могли бы превратиться в дружбу, - Алексей, как
всегда, оставлял некую зону неопределенности.
-
Ну, а о чем вы говорили в своих письмах? Какие темы обсуждали?
-
У меня от тебя секретов нет, - ответил Алексей - лучше сама прочти, все
поймешь.
Ну,
нет, так нет. Я и прочла. Позже я поняла, что, наверное, не стоило Алексею
давать мне эти письма. Но что было, то было. С первых писем, присланных еще в
1997 году, эта дама не раз делала очень прозрачные намеки на какие-то особые
отношения между нею и Алексеем. Все время встречались фразы типа, что там –
наверху, виднее чему и когда случаться. У этой дамы было устойчивое убеждение в
том, что ею движет не больше и не меньше – сам Бог. При этом банальные
собственные желания прятались за высокопарное словоблудие и притягивание за уши
всяческих высших смыслов и прочей галиматьи.
Такой тип
женщин мне хорошо знаком по общине. Эдакие «тургеневские девушки бальзаковского
возраста», ведомые собственной фантазией и амбициями. Просто жить и любить они
не могут, им высший смысл подавай, а пока нет этого высшего смысла, то и
близлежащих людей они за людей не считают. Одна дама такого типа гостила у меня
в Качульке, году в 94-м. Московская «девушка», естественно одинокая, поскольку
достойных просто нет на этом белом свете, влюбилась в женатого мужчину. Она
придумала очень изысканное оправдание своим чувствам и подвела под них
астрологическое обоснование. «Вот, -
говорила она, - у него нисходящий лунный узел приходится на начало моего поля
брака», - а незадолго до этого мы
выяснили, что ее поле брака до градуса совпадало с моим, - « А как известно,
нисходящий узел отвечает за прошлые воплощения… Я думаю, что может быть он был
моим мужем в прошлом воплощении?» Я как всегда встряла:
«Ба! Да мы с
тобой в одном гареме тусовались!» - дама смутилась и исчезла из моей жизни
навсегда. Да и слава Богу.
Но вернемся к нашим баранам. Письма были интересными
еще и вот чем: скажем, Алексей описывает ей свое падение с кедра и то, как мы с
ним стали ближе за время лечения. Что делает Эльза? Она придумывает интересный
ход: долго-долго расписывает Алексею о соединении людей по принципу
«половинок», или «монад по сотворению», или по принципу приобретенной духовной
любви или «монад по душе». Первая любовь дается как награда, а второй тип любви
распространен широко и является кармической ступенью к первой. Уж и не знаю, с
кем общалась Эльза, но из ее компетентных источников выходило, что мы с
Алексеем стали «монадами по душе». То есть – всего-навсего кармической
ступенью. Опа! А в стихах уже звучало о предначертанной встрече и прочей всякой
предопределенности. Класс! Ну, так понятно – Эльза и есть «монада по
сотворению», ну не могла же она ошибиться. Ей с ее московских-то высот всяко
виднее.
Когда Алексей вдруг говорил, что у меня есть проблемы
с реализацией, Эльза снова пускалась в рассудизмы о том, что карма у меня такая
– смирение надо проявить, вытерпеть еще чего-то. Вот тут меня и разорвало в
клочья, я влетела в комнату и выкрикнула:
- Леха! Да вот же, вот что мне в ней не нравится!
Какая-то сытая московская сучка сидит там, и рассуждает о том, что мне нужно
пройти, а что – не нужно. И тебе конечно приятны ее письма, потому что ты не
больно собирался решать мои проблемы, а ее слова подтверждают твое отношение. И
совесть спокойна.
Леха! Я тоже хочу в город! Я хочу сидеть за
клавиатурой компьютера больше, чем таскать ведра с водой! Я хочу ходить по
асфальту на каблуках, одеваться красиво и нравиться хотя бы себе, а не то чтобы
мужчинам. А твоя подруга позволяет себе рассуждать о моем смирении. И меня
добивает, что ты опять считаешь меня плохой, а она – хорошая. Я сказала о том,
что не верю – и ты мне бойкот объявил, а у нее – свой путь… Почему ей можно
иметь свой путь, а мне – нет!? Блин, привезли в эту гребанную деревню, воронкой
кверху на огороде поставили, в недоразвитости духовной заклеймили, и еще эта
сучка будет тебе внушать, что мне нужно пройти! – Леха, она гораздо хуже меня.
Она просто с привычным бабьим змейством притягивает к себе твое внимание. А я
защищаю свою семью. Я – самка, я чувствую угрозу и непорядочность. Эльза –
непорядочна, а ты – малодушен и труслив. Я хочу ей написать. Ты все медлишь, а
я напишу!
Адрес ее я нашла сама на конверте и разразилась
письмом, где вылила на расфантазировавшуюся даму ушат холодной воды. Письмо не
было грубым. Оно было беспощадным и язвительным. Много чего я написала ей. В частности, спросила: о каких таких божьих
высотах грезит и рассуждает Эльза, если здесь, на земле, не может отличить
любовного интереса мужчины от простой вежливости и порядочности, ведь Алексей
все эти годы, с удовольствием принимая ее подарки, так и не удосужился узнать,
когда ее день рождения.
Дело было сделано. Эльза замолчала. Алексей еще
тужился ей написать, но после моего письма она не отвечала. А с Алексеем мы
продолжали выяснять отношения. Он по-прежнему был задраен, как подводная лодка,
я пробовала объяснить себя в письмах. Безуспешно. Но я продолжала долбить в
одну точку.
Лето становилось каторгой. Отношения замерзли и
прекратились. Я сначала переживала, а потом мартовский период стал вспоминаться
мне как сон, реальностью оставался холод. Лешка сходил к своему «дуче» на гору
и тот сказал ему, что ко мне неприменимы требования идеологии. А меня уже
достало все – и идеология и раздрай в наших отношениях. Приближался праздник 18
августа. Юбилей. 10 лет со дня первой проповеди мента Торопа. С какой помпой раздувался
ажиотаж вокруг этого юбилея. Снова нагнетался дух экзальтации: приедут 15-20
тысяч последователей. Приедет Красноярское начальство. (А я подозревала, что
такого количества последователей и нет уже, поскольку в полуторамиллионном
Новосибирске даже в лучшие времена активных последователей было не более 25
человек). Я решила съездить на праздник. Посмотреть – как все будет.
Приехали. На празднике было не более 2,5 тысяч
человек. Начальства из Красноярска не было. Но одно меня поразило: когда
появился Тороп, последователи буквально рухнули на землю около дорожки, по
которой он шел, и своими телами создали ковер у его ног. Когда проповедь
закончилась, он медленно двинулся к мостику и задержался у воды. По толпе
пробежал шепоток: «Ах, он помочил ноги!» Неудивительно, если бы в этот момент
кто-то из очевидцев «узрел» бы его хождение по воде «аки по суху» - так
рождаются мифы.
После праздника мы ехали домой, я была уставшей и
недовольной. Вряд ли я тогда хорошо выглядела. Алексей отпустил в мой адрес
какую-то обидную реплику и я расплакалась:
- За что?!
Можно долбить ниже пояса, а потом, когда ты кричишь от
боли, совершаешь ответные поступки, не всегда приятные, говорить: «Фи! Как ты
недостойно реагируешь».
Я не понимала, за что в этот раз так? И опять – я же
знаю, помню, что мы можем жить хорошо. Почему, за что опять – плохо? Я не знаю,
что происходило в этот момент в Алексее, я просто терпела и переживала. А потом
наступила усталость. И просто хотелось исчезнуть, совсем. И некуда. Бессилие и
беспомощность. Полная несостоятельность меня как женщины. И постоянная критика
– то не так, это не так.
При таких отношениях разводятся. А я даже этого сделать не могу – просто некуда
ехать. А разводиться и жить рядом нет смысла.
Короче, мы как-то жили до 2002 года. Я работала на
двух работах, Леха работал у себя. Оба уходили в работу от такой жизни.
* * *
В подобной
ситуации безнадеги оказались постепенно несколько женщин из семей
последователей. Вообще семей, где верил один из супругов, было немало. У нас у
всех было ощущение тюрьмы. Про одну из подруг я бы хотела рассказать. Она –
типичная русская баба, каких много, которые все терпят лишь бы не жить одной.
Я буду звать
ее Анфиса. А может быть и не Анфиса, а
просто – она. Она родилась в непростой многодетной семье. Отец пил и избивал мать, а они росли как
могли. Мать переживала свое горе, не до
детей, не до дочерей ей было. Одну дочь убил любимый. Так – баловался ружьем.
Нацелился и выстрелил. И – наповал. А второю дочерью из пяти детей была Она.
Она как все нормальные деревенские девки, уже жалась по углам с парнями,
танцевала в кружке, и терпеть не могла учиться. Как-то получила профессию швеи
и пошла жить дальше. Как умела. Недолюбленная дочь, тащившая на себе до фига
работы. Такие девочки обычно очень рано начинают искать близости с парнями.
Просто дефицит ласки в детстве сказывается. Женщина должна быть нежной, а
девочка должна быть любимой, чтобы ее потом не обижали. Но ей этого не
досталось. Она влюбилась в друга брата, сблизилась с ним, и уже ждала ребенка,
когда узнала, что он женится на другой. Классика!
Родила
ребенка, сына, пожила с предками и поехала в другие места искать личной жизни и
работы. Сын рос, личная жизнь не клеилась. Как-то ее занесло в Красноярск-45. А
там встретился мужик, плюгавенький, маленький, но с квартирой. Позвал замуж,
мать ей посоветовала, даже настоятельно посоветовала, можно сказать, на
ультиматуме посоветовала идти замуж. Ну, надо же, чтобы и у дочери как у всех
семья была. Она пошла. Родила двух детей погодок, как-то растила их. Садик,
работа, подработка, дом… А баба она видная, руки скорые, все в них горело. Даже
два огорода сама содержала. Мужичешко этот плюгавый осмелел, пить начал, и
гонять ее начал. Вот это вот чмо – и гонять. Она сначала обижалась, но баба –
молодая, видная – стала активно замену искать.
Как она это
делала – я не знаю, знаю, что приехали они с молодым мужем уже на ЗО, куда их
затащила ее свекровь. Верующая во всю голову свекровь убедила своего сына в
необходимости отъезда, а подруга моя решила не терять так давно желанной семьи.
Продала свои огороды, продала свою квартиру, на крыльях любви подарила все это
мужу, оформила на него машину, затем - дом … Сгребла детей и – следом.
Приехали они,
и с головой окунулись в общинную жизнь. Муж на машине целыми днями старосту
возил, она – на кухне общинной вертелась. Денег влупили в ремонт общежития
уйму, содержали это общежитие продуктами, да скоро поняли, что долго так не
смогут. Тут и дом присмотрели.
Все бы
ничего, да детям очень хотелось есть чего-то повкуснее, а они с мужем после
города приедут, в доме закроются и едят шоколадки да печенье тайком. Из благих
исключительно побуждений: они-де, уже старые, им через все и не пройти, а детям
еще жить и будущее строить. И травить детей ядами нельзя было.
А потом понял
ее супруг, что сюда он приехал, чтобы сады разводить. И стал учиться.
Справедливости ради нужно отметить, что руки у него на месте были, у него все
получалось. Но вот рутинную работу он очень не любил. И ее делала она: по
линеечке грядки садила, вскапывала, потому что он не хотел пользоваться
трактором (неэкологично это как-то было), навоз на себе таскала. Старший сын ей
помогал по кухне и по дому, младшие дети – девочка и мальчик, - пахали на
огороде вместе с нею. Вся деревня переживала, как они работали – все боялись,
что мальчишку от тяжести в росте сорвут.
Дома порядки
устанавливал верующий муж. Голод они прошли, как и все. Потом стали
подрабатывать на ягоде, на папоротнике, лисичках, но это – совсем потом. А по
началу, она даже хлеб, как и мы, тайком покупала. Мы с нею не сразу общаться
стали. Долго присматривались друг к
другу. Она еще и детей подряд родила. Пятеро детей, огороды, мытье магазинов, и
с утра – его, родимого обслужить. Он проснется – печь натоплена, чай готов, лепешки
испечены, а она - на огороде. При этом
она успевала еще и по подружкам сбегать, последние новости обсудить…
Но дома
обстановка нагнеталась и нагнеталась. Она стала уставать. Проблемы копились и
не разрешались. Он начал покрикивать на нее и на детей, он начал контролировать
каждый ее шаг, и как только она выбивалась из рамок, им установленных, дома
начинался кошмар: он молчал, не подходил к ней неделями, раздражался на нее по
каждому пустяку… Копилась усталость, он
чувствовал свою нереализованность, а она просто старела. И надоедала ему. Он
относился к ней, как к тягловой силе. А она между прочим, была старше его лет
на 6-7. И это стало сказываться все сильнее. Сельский труд женщин не украшает.
Она болела, слабела. У нее прихватывало сердце. А нраву она всегда была
легкого. И любила людей, компанию… Как только она позволит себе куда-то
вырваться – дома скандал. Доходило даже до рукоприкладства. И все время ей внушалось, что она - просто ничтожество. Поскольку – неверующая.
А муж – правильный, а если где-то и ошибается, то лишь потому, что она мешает
ему правильно развиваться. Короче, когда
она приходила ко мне в полном отчаянии, и готова была идти, куда глаза глядят,
муж ей ставил условия: или ты остаешься дома, и не общаешься с Леной, или – иди
куда хочешь, поскольку дом принадлежит не ей.
Они до сих
пор так живут. О том, как она выруливает – можно только догадываться. В питании
он стал либеральнее. А в остальном - все
так же. Он диктует – она исполняет. Никаких прав за нею не признается. А бабе,
между прочим, почти 50 лет. У нее уже внучка есть.
Их семья
достаточно типична: жена без прав на свободу, и муж – самовол и, часто,
самодур.
И вот, живя
там, мне подумалось, что особой разницы между физическим насилием и насилием
психологическим нет. Можно человека уничтожить и без физического
рукоприкладства. И какое насилие лучше?
Мне кажется,
что физическое, по крайней мере, честно – там все понятно: понятно что тебя
бьют, и что бьющий - враг. А в психологическом насилии еще и не поймешь, откуда
и за что прилетело. Но драматизм переживаний женщины, попавшей в ситуацию
насилия в семье – одинаково силен, как при побоях, так и при унижении
моральном.
Алексей:
В
2001 году произошло несколько ярких событий, касающихся взаимоотношений мужчин
и женщин. В марте развивалась ситуация с нервным срывом у Татьяны, когда
образовался треугольник Сережа – Таня – Коринэ. После описанных событий было
несколько собраний в узком кругу, на которых пытались разобраться с ситуацией.
Вот типичная картинка.
Элка:
-
Таня, скажи, в тебе есть ревность к Коринэ?
-
… верующий человек не должен ревновать,
-
Ну, понятно, что не должен. Но ты ревнуешь или нет?
-
… верующий человек не ревнует.
-
Но нам всем далеко до верующих. Ты скажи о своих реакциях на Коринэ!
-
…
***
В
марте начался наш медовый месяц после моей поездки в Новосибирск. Причем ровно
месяц. Давно мы не испытывали таких эмоций по отношению друг к другу. Казалось,
что в нашей семейной жизни открылось второе дыхание, наши чувства вспыхнули с
новой силой…
Все
рухнуло в один день – в день моего рождения. В этот день я получил письмо и
подарок от одной моей хорошей знакомой из Москвы. Звали ее Эльза.
Тема
треугольников в нашей семье для меня была закрыта. Мне категорически не
хотелось ввязываться в треугольные истории. Мне это сто лет было не надо, у
меня хватало экстрима в собственной семье. Все эти годы, что мы с Леной жили в
общине, нас подбрасывало словно на качелях. К тому же мы были молоды и
нравились друг другу. Так что наши ожесточенные споры и размолвки кончались,
как правило, страстными любовными сценами, и так до следующей размолвки. Я
очень любил своих детей, так что семья для меня – святое, по крайней мере, в
смысле супружеской измены. К тому же идеология Виссариона, не смотря на
расхожие журналистские клише, вовсе не предполагает половой распущенности. Но
тема другой женщины все-таки проникла в нашу семью, пусть и контрабандой.
Эльза
была намного старше меня. Мы познакомились летом 1994 года, перед очередным
общинным праздником. Она как раз приехала из Москвы и живо интересовалась всем,
что происходило тогда в общине. Мы пересеклись с ней в общинном доме, что в
деревне Малой Минусе – тогдашней Мекке виссарионовцев. Общение было долгим, за разговорами не
заметили, как пролетела ночь. Я уж не помню точно всех тем, которых мы касались
в нашей беседе. Эльза создавала впечатление умного и интересного собеседника.
На следующий день мы встретились еще раз на самом празднике. И все. Она
вернулась в Москву, и несколько лет о ней ничего не было слышно. И вот, в начале
1997 года из Москвы пришел небольшой подарок от Эльзы - шикарно оформленная
книга Дао Де Дзин и аудиокассета с красивой музыкой. Лена с детьми как раз
уехала погостить в Новосибирск, и я остался дома совершенно один, впервые за
много лет. Очень непривычное ощущение. Самое странное для меня было то, что
после возвращения с работы, я находил домашние вещи на тех местах, на которых я
их утром оставил. Ребятишки у нас росли непоседами, шкодили они страшно, и
казалось, все вещи в доме имеют маленькие ножки, и так и норовят разбежаться по
самым неожиданным местам. Да к тому же
шум и гам были неизменными спутниками
нашего существования. И тут совсем один, да еще творение Лао Цзы на руках. Я
наслаждался его философией, покоем и красивой музыкой.
В своем
письме я, как мог, поблагодарил Эльзу за книгу, и между нами завязалась
переписка. Письма от нее приходили не очень часто. В своих письмах Эльза
рассказывала о своей жизни, о работе, о том, что ее волнует. Судя по всему, у
нее был весьма обширный круг знакомств, со многими она переписывалась, многим,
по ее словам пыталась помочь – участливым письмом, интересной книгой,
поддержкой в трудную минуту. Она переписывалась с бывшими заключенными, и, по
ее словам, помогала им реабилитироваться в нашем непростом настоящем. Последовательницей
учения Виссариона она так и не стала, хотя ко всему, что здесь происходило,
относилось весьма лояльно. Иногда Эльза присылала мне интересные книги, которые
стоили не так уж и дешево. Меня это смущало, но Эльза уверяла, что это ее миссия
– помогать людям, что она видит свою роль в том, чтобы давать другим людям
возможность соприкоснуться с информацией, которая может быть им наиболее полезна.
В свою очередь я в своих письмах делился с ней своими мыслями, событиями в
жизни, писал о семье, детях. Наших проблем во взаимоотношениях с Леной я старался
касаться как можно меньше. Как раз перед описываемыми событиями Эльза как-то
поделилась сложностями в своей семейной жизни. У нее был муж, намного младше
ее, примерно моего возраста. Как раз в тот момент у них в семье что-то сильно не
заладилось, и на тот момент они расстались.
И
вот в свой день рождения я получаю от нее письмо с поздравлением. В письмо были
вложены стихи. Хорошие добрые стихи. Из них я понял, что у Эльзы ко мне есть
чувства, большие, чем просто симпатия. Я был тронут и рад, мне это было крайне
лестно. Я решил поделиться этой радостью с Леной, так как был совершенно
уверен, что мне нечего от нее скрывать, так как даже в мыслях своих не допускал
по отношению к ней никакой измены, стыдиться мне совершенно было нечего.
Что
это - инфантильность? Пожалуй, да. Эта инфантильность была навязано самим учением
Виссариона, выработанной им самим идеологией. В общине бытовал идеал мужчины, свободного
от всяческих привязок, в том числе, привязки к женщине. Идеал мужчины, по
мнению Виссариона, это творческая натура, лучше все художник, с вечно
измазанными краской руками, который, забывая обо всем, творит свои
произведения. Иногда этот художник снисходит до общения с женой, которая, храня
семейный очаг, скромно и незаметно несет свою супружескую ношу, служа мужчине и
заботясь о детях. Мужчина же, напитываясь творческой энергией, наполняясь
божественной любовью (потому что он творит свои произведения не ради денег, он
вообще не заботится о том, сколько он за них получит, и получит ли что-нибудь
вообще) наполняет этой самой творческой энергией и божественной любовью и
женщину. Мужчина, по замыслу Виссариона, очень даже может обходиться без
женщины, а вот женщина без мужчины – нет.
Так
вот, к моему тогдашнему удивлению, Лена совершенно не разделила моей радости,
более того, мой поступок ее крайне разозлил. С ее стороны последовал такой
бурный всплеск ревности, к которому я оказался совершенно не готов. Лена
разбила подарок, смяла письмо. Внутри у меня поселилась обида, я словно
окаменел, потерял чувствительность, словно что-то захлопнулось внутри. Словно
холодный февральский ветер подул у нас дома и в моей душе. Лена обвинила меня в
том, что я дал повод посторонней женщине считать себя внутренне свободным от
семейных обязательств человеком. Я позволил посторонней женщине влезть в наши
отношения. Я упорно настаивал на том, что не давал для этого никакого повода.
Лена попросила пояснить, какого рода сложились отношения между мною и Эльзой,
я, чтобы долго не пересказывать, дал ей прочесть Эльзины письма.
В
общем, я растерялся, это была ошибка. Лена их прочла и заявила, что я просто
неискушенный во взаимоотношениях полов человек, что логика у мужчин и у женщин
совершенно разная. И что в письмах полно намеков на большее, чем просто дружба.
В ответ я возразил, что я этого не вижу, что я не ожидал такой реакции Лены,
считаю ее недостойной. Я честно рассказал ей о том, что во мне что-то
закрылось. Лена потребовала, чтобы я написал Эльзе письмо, в котором все расставил
бы по местам. Честно говоря, я не знал о чем писать, в тот момент я был просто
растерян, я медлил с письмом. Тогда Лена написала сама. Лена написала гневное
письмо, в котором писала о том, что Эльза ошиблась во мне, что по своей
наивности я дал ей повод на что-то надеяться, что вообще-то мне она глубоко
безразлична. Письмо было очень жесткое.
Примерно
неделю спустя я отправил следом свое письмо, в котором я попытался смягчить
ситуацию. На самом деле я очень хорошо относился к Эльзе. Я написал об этом, но
мое письмо опоздало. Оно вернулось в обратно из Москвы нераспечатанным. Больше
с Эльзой мы не связывались. А наш с Леной медовый месяц на этом закончился. В
моей душе застряла какая-то заноза. Я не мог смириться с реакцией жены. Снова я
был холоден. Снова между нами словно черная кошка пробежала. Я даже
разговаривал с Виссарионом об этом. Он мне сказал, что я не должен был ждать
другой реакции, что эта реакция вполне типична. Что только верующая женщина
может радоваться, если ее мужа полюбит другая. Я должен был разрешить эту
ситуацию сам и не ставить под удар Эльзу.
Я
не помню ясно, как мы прожили то лето. Помню, что было очень трудно, отношения
снова стали натянутыми. В августе я заболел. Вначале болезнь выглядела как обычная
простуда, но эта простуда не проходила. Я перепробовал кучу средств, но ничего
не помогало. Болезнь все глубже проникала внутрь. Ее удавалось приостановить,
но не победить. Так продолжалось примерно месяц. Я ходил на работу, но мне
становилось все хуже. Отношения с Леной постепенно выровнялись, но от весеннего
тепла не осталось и следа. Краски потускнели, семейная жизнь стала напоминать
сюжет картины Репина «Бурлаки на Волге». Внутри прочно поселилась обида, обида,
которая переросла в какое-то равнодушие. Лена очень от этого страдала. Я долго
не мог ничего с этим поделать. В какой-то момент, я понял, что должен простить,
простить во что бы то ни стало, иначе нам будет совсем плохо. Я просто усилием
воли направил к Лене поток тепла. Наконец-то у меня получилось. Словно
заржавевшие створки на окнах души отворились
со скрипом. В этот момент болезнь прошла, сразу и без следа. Мы долго потом
беседовали об этом. Нормальные отношения были восстановлены.
***
В
2001 году сгорел почти достроенный храм на Горе. Это случилось в начале декабря.
Ребята из бригады, которая занималась внутренней отделкой, разогревали олифу на
железной печке. Олифа пролилась и загорелась. Вокруг было много стружек,
которые вспыхнули как порох. Специальных средств пожаротушения не было. Храм
строился из дерева, поэтому потушить его уже было невозможно. Когда подоспела
помощь снизу, храм уже догорал.
Через
неделю, в своей проповеди Виссарион сказал, что храм сгорел, потому что он был
нам не нужен. Что люди увлеклись проблемами собственного выживания и забыли то
главное, ради которого они сюда приехали. Что все случившееся должно послужить
нам всем серьезным уроком. Сгоревший храм – это жертва, которая должна
встряхнуть всех нас. Случившийся пожар по времени почти совпал с началом так
называемой игры «зарница».
Назад