Назад

 

О добре, зле и смысле жизни

 

                                                           Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха,

                                                                         Что такое хорошо, и что такое плохо?

                                                                         (В.В.Маяковский)

 

Введение

 

Данная работа не претендует на какую-то научную оригинальность. Просто захотелось разобраться с некоторыми интересными философскими проблемами, сформулировать для себя ответы кое на какие вопросы. Часто, во время дискуссий не удается договориться с собеседником потому, что поднятые вопросы до конца не додумываются, мысли ясно не излагаются, в результате дискуссия тонет в недоговоренностях, неточностях, противоречиях. А бумага дисциплинирует мысли, их можно не торопясь обдумать, получше сформулировать, да и эмоции собеседника при этом не мешают. Кстати,  эта работа еще и приглашение к дискуссии тех, кому поднятые в ней вопросы могут показаться интересным. Вопросы, которые меня в данном случае интересуют, можно сформулировать так: существуют ли абсолютные критерии добра и зла? Абсолютные в том смысле, что они - эти критерии, универсальны, то есть не зависят точки зрения оценивающего. Скажем, бандит на большой дороге отобрал у гражданина некую сумму денег. С точки зрения бандита данное происшествие является несомненным благом, так как полученные деньги он может потратить в свое удовольствие. А вот с точки зрения бедного гражданина, которого лишили кровно заработанных средств - является несомненным злом. В данном примере добро и зло относительны. Пример этот банален, но, тем не менее характеризует физический принцип, который сформулировал еще Михаил Ломоносов: ежели в одном месте сколько-то вещества убудет, то в другом месте столько же его и прибудет. А есть ли абсолютное добро и зло? Бывает ли так, чтобы везде прибыло? Как определить эти критерии? Вопрос этот не так прост, как кажется на первый взгляд, он тянет за собой ряд других вопросов. Наличие или отсутствие абсолютных критериев добра и зла зависят от философской системы, в рамках которой они ищутся. Их нельзя рассматривать, вырвав из контекста той или иной системы. Какой? Об этом и пойдет речь. А помог мне в этом разобраться Артур Шопенгауэр.

В истории было немного философов, создавших целостные, логически законченные философские системы. Можно назвать имена Канта, Платона, пожалуй, Гегеля. В этом ряду стоит и имя Артура Шопенгауэра. Некоторые его утверждения спорны, некоторые - не получили экспериментального подтверждения, но в целом его система, безусловно, логически завершена. Когда я стал ее анализировать, то осознал один интересный принцип. Если философская система закончена, целостна, то из одного ее тезиса следует другой, из другого – третий и так далее, нельзя принять одно из ее положений и, в то же время, отвергнуть другое. В основе любой системы всегда лежат какие-то аксиомы – основополагающие постулаты, которые не вытекают из других тезисов и принимаются без доказательства. Обычно любая система начинается со слов «очевидно» или что-нибудь в этом роде. Дальше следуют какие-то рассуждения, которые и принимаются в качестве этих постулатов. Дальнейшее – просто следование формальной логике, более или менее успешное. Какие аксиомы положить в начале рассмотрения, таков результат и получится. Можно пойти и в обратную сторону, начиная рассмотрение системы из конечной точки, отталкиваться от конечных выводов. Если отправиться из конца системы в ее начало, то можно дойти до этих исходных аксиом.

Шопенгауэр, с характерным для немецкой школы классической философии педантизмом, и с присущим только ему интеллектуальным блеском и остроумием, последовательно проводит свои рассуждения. Его систему нельзя принять выборочно: это мне нравится, я это принимаю, это не нравится – не принимаю. Шопенгауэр исходит из начальных аксиом и додумывает свою систему до конца, доводит свои рассуждения до последней точки. Этим его учение и интересно. Шопенгауэр, помимо всего прочего, создал свою собственную этическую систему, а этика как раз и является наукой, изучающей вопросы добра и зла. Выводы, к которым приходит философ, выглядят крайне пессимистично. Шопенгауэр отрицает существование свободы в мире явлений и последовательно приходит к выводам об отсутствии абсолютных добра и зла  и о бессмысленности человеческой жизни. Более того, согласно его выводам, самоубийство является если и не добродетелью, то по крайней мере, единственным по-настоящему свободным актом, доступным человеку, его привилегией.

По мере работы над статьей рамки первоначального замысла несколько расширились, так как увеличился круг вопросов, которые пришлось рассмотреть. В частности немало внимания пришлось уделить понятиям свободы и смысла жизни. Так как основные положения в любой философской системе взаимоувязаны, то это расширение произошло естественным образом. Свою работу я построил как критику философской системы Шопенгауэра. Для того чтобы что-то критиковать, нужно, по крайней мере, понимать, о чем идет речь. Так что в начале я коротко изложу свое понимание его системы, а затем попытаюсь ему возразить.

 

Мир как воля и представление

 

В своем главном философском произведении «Мир как воля и представление», первая редакция которого увидела свет в то время, когда автору шел тридцать первый год, Шопенгауэр развивает идеи Канта о вещи в себе и о явлении. Где-то соглашаясь с Кантом, где-то споря с ним, Шопенгауэр создал самостоятельное философское учение. Написанная сочным, образным языком, его работа очень оригинальна и глубока. Если бы еще не чрезмерная Шопенгауэрова язвительность и колкость высказываний в адрес своих оппонентов, не абсолютная убежденность в собственной непогрешимости, наверное, она получила бы признание еще при жизни автора, да и сам автор имел бы более счастливую судьбу. А так он получил признание в философских кругах уже после своей смерти, когда остыли обиды, нанесенные им признанным в философских кругах авторитетам…

По мнению Шопенгауэра, мы имеем дело не с реальным миром вещей в себе, а с миром явлений. Мир явлений распадается на две составляющие – на субъекты и объекты. Субъект – это тот, который наблюдает, воспринимает объекты и явления с помощью своих органов чувств. Объекты это то, что он воспринимает. Ни субъект, ни объект не являются причиной один другого – они равноправны с точки зрения причинно-следственной связи.. Нет субъекта без объекта, и наоборот, бессмысленно говорить об объекте без субъекта, без того, кто его воспринимает.

Время, пространство, множественность – суть проявлений мира явлений. Время – это внутренне чувство субъекта, проявление закона причинности. События происходят одно после другого, всякому событию предшествует его причина, расположенная во времени ранее его. Пространство – внешний коррелят объектов, условие возможности явлений.

Человек имеет дело не с реальным миром, не с тем, что есть на самом деле,  потому что он не может воспринять реальный мир в принципе. Человек имеет дело со своими представлениями о мире, с представлениями, которые он смог почерпнуть с помощью своих пяти чувств – зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания. Сознание человека – это экран, на который всего лишь проецируется реальный мир. Между человеком и реальным миром помещается непроходимая стена. Эмпирически, как субъект, человек может получать лишь косвенную информацию о мире. Человек постигает мир, изучает его, строит какие-то догадки, ставит научные эксперименты, но при этом он постигает лишь мир явлений. Истинные пружины, управляющие  ходом явлений, не доступны человеческому сознанию. Реальный мир, мир вещей в себе, существует как раз и навсегда данная  реальность, он лишь иногда дает о себе человеку знать через представления. Здесь скрыт величайший конфликт между тем, что есть, тем, что видится, и тем, что есть на самом деле, конфликт, который породил столько споров, иллюзий, домыслов. Он позволил некоторым мыслителям вообще усомниться в реальности самой жизни. Не сон ли жизнь, и есть ли разница между сном и реальностью? И если есть, то какая? С точки зрения индусов наша повседневная жизнь это всего лишь майя, иллюзия, скрывающая от человека истинную природу вещей пеленой сансары. В своих философских поисках Шопенгауэр находит много точек соприкосновения с философами-мистиками, стоящих на сходных с буддистскими позициях. Все же, по мнению Шопенгауэра, жизнь не есть сон, а мир – не иллюзия, мир является объективацией мировой воли. Воля является выражением мира вещей в себе. Воля – это то, что стоит за явлениями, за любым движением, любым развитием. Воля – это  движущая сила мира, его эзотерическая суть. С некоторыми оговорками, можно заменить Шопенгауэрово понятие воли понятием мировой энергии. Объекты и явления – это взаимодействующие между собой различные уплотнения, сгустки этой изначально существующей, неисчезающей и неуничтожимой энергии, универсальной субстанции из которой состоит вся вселенная. Шопенгауэр сравнивает Кантовскую вещь в себе с Платоновской вечной идеей – эйдосом, и находит у них много общего. По сути, это почти одно и то же. Рассмотрим, например, воду как идею. Можно сказать, что в различных обстоятельствах эта идея по-разному реализуется. Гладь озера и горный водопад, бахчисарайский фонтан и полноводная река, тихий пруд и штормящий океан – все это различные проявления одной и той же идеи, ее объективации. В основе всех этих явлений лежит одна и та же идея, субстанция – вода.

Воля свободна, она есть причина и мировая движущая сила. В мире представлений, напротив, свободы нет. Все предопределено, все подчиняется причинно-следственным связям. В основе всех явлений лежит закон причинности – закон достаточного основания. Для различных классов объектов существуют различные основания, причины. Для неорганических тел – минералов, причиной их изменения является непосредственное воздействие. Камень можно раздробить молотком, отбросить с дороги ногой, расплавить, наконец. Причиной любых изменений здесь являются те или иные физические силы. Растения по сравнению с минералами организованы более сложным образом. Побуждающей причиной для их изменения может являться раздражение. Растения можно осветить или затенить, уколоть его иголкой, не давать ему влаги, удобрить его корни или наоборот, не дать им питания – от этого растение будет по-разному развиваться. Животные устроены еще более сложным образом. Они реагируют уже на  угрозы (мотивы). Угрозы не являются непосредственным воздействием. Через инстинкт самосохранения можно управлять поведением животного. Животными управляют и другие инстинкты – размножения, самоутверждения и т.д. Тот инстинкт, который возобладает в данный момент, является наиболее значимым и определяет поведение животного. Но причина того или иного действия животного всегда есть. Животное не действует просто так, ни почему.

По сравнению с животными человек устроен еще сложнее, его внутренний мир гораздо более развит. Человек, в отличие от животного обладает разумом. Функцией разума является абстрактное мышление. Человек реагирует не на тот мир, который есть на самом деле (как это делают животные), а на те абстрактные представления, которые рождаются в его мозгу. Для человека выступают на первый план моральные мотивы, именно они, как правило, управляют поведением человека. Эти мотивы могут быть тщательно завуалированы и на первый взгляд незаметны, но они всегда есть. Те или иные мотивы, действуя на конкретного человека, обладающего тем или иным характером, полностью управляют его поведением. А поскольку человеческий характер, по мнению Шопенгауэра, неизменен в течение жизни и определяется наследственностью, средой воспитания и прочими внешними условиями, то и в случае человека никакой свободы нет.

Нужно пояснить, что подразумевается здесь под свободой. Кант подразумевал под этим термином возможность самостоятельно начинать новые причинно-следственные цепочки. Говоря обычным языком, человек, в некоторые моменты своей жизни имеет реальную свободу выбора. Принимая в какой-то момент те или иные решения, человек предопределяет разные варианты течения событий, причем делает это сам, свободно. Это происходит не всегда. Например, человек может сесть или не сесть в поезд. Если он не сядет в него, возникнет один вариант течения событий. Если сядет в него и поедет, возникнет другой вариант. Пока человек едет в поезде, выбора у него уже нет, по крайней мере, до ближайшей станции.

С точки зрения Шопенгауэра у человека такой свободы нет. Все имеет свою причину, пусть иногда скрытую. Причинно-следственные цепочки можно бесконечно проводить в прошлое или в будущее. Помыслить начало причинно-следственной цепочки есть такая же нелепость, как помыслить начало времени или границу мира. Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве. Здесь Шопенгауэр оказывается в плену у дурной бесконечности. Дурная бесконечность – термин Бердяева. Термин этот означает математическое отсутствие начала и конца.  Действительно, поскольку время есть лишь коррелят только  мира явлений и к миру вещей в себе никакого отношения не имеет, то оно бесконечно простирается в прошлое, равно как и в будущее. В реальности есть только воля, свободная и неизменная. Все что будет в будущем уже предопределено, любое событие уже состоялось, все наперед известно, никакой неопределенности нет. Человек не видит этого лишь в силу ограниченности своего ума. Если причина ему и не видна, означает это лишь то, что он смотрит не в ту сторону. В метафизике Шопенгауэра торжествует принцип механистического детерминизма, сформулированный французским математиком и философом Лапласом. Математик Лаплас утверждал следующее: если мы знаем значения начальных координат и импульсов всех частиц вселенной, то мы сможем предсказать ее поведение на сколь угодно далекий отрезок времени вперед.[1] Шопенгауэр отрицает диалектику. Развития, становления для него не существует. Воля не развивается, она просто пребывает. Ее различные объективации создают впечатление развития, но это только иллюзия.

Человеку, в отличие от животного, дано от природы гораздо больше возможностей. Главное его отличие – наличие разума, который способен формулировать абстрактные понятия. Именно в этом состоит предназначение человеческого разума. Человек рассматривает явления и создает их понятия (модели). Понятия включают в себя некоторые, наиболее характерные особенности того или иного явления. Возьмем, например, понятие стола. Что такое стол? Стол - это плоскость на ножках. Столы могут быть самые разные, зеленые и красные, круглые и квадратные, деревянные и пластиковые, на одной ножке или на четырех, но все равно, стол – это плоскость, опирающаяся на ножки. Это – понятие стола.

Используя понятия различных явлений, человек может эффективнее по сравнению с животными продвигаться в их понимании. Но здесь кроится причина ограниченности, присущей способу постижения мира явлений с помощью понятий. Она вызвана тем, что понятия менее информативны по сравнению с явлениями, ими описываемыми. Поэтому абстрактно разумные построения принципиально ограничены, модели описывают только конечное количество свойств явления, но никогда не явление полностью. Правда, есть способ постижения явлений, способ, при котором человек постигает явление целиком. На высшем пределе своего озарения человек, рассматривая явление, может сливаться с его сутью, буквально «впитывая» его.

   Когда, поднятые силой духа, мы оставляем обычный способ наблюдения вещей согласно формам закона основания и перестаем интересоваться только их взаимными отношениями, конечной целью которых всегда является отношение к нашей собственной воле; когда мы, следовательно, рассматриваем в вещах уже не где, когда, почему и для чего, а единственно их что и не даем овладеть нашим сознанием даже абстрактному мышлению, понятиям разума; когда вместо этого мы всей мощью своего духа отдаемся созерцанию, всецело погружаясь в него, и наполняем все наше сознание спокойным видением предстоящего объекта природы, будь это ландшафт, дерево, скала, строение или что-нибудь другое, и, по нашему глубокомысленному выражению, совершенно теряемся в этом предмете, т.е. забываем свою индивидуальность, свою волю и остаемся лишь в качестве чистого субъекта, ясного зеркала объекта, так что нам кажется, будто существует только предмет и нет никого, кто бы его воспринимал, и мы не можем больше отделить созерцающего от созерцания, но оба сливаются в одно целое, ибо все сознание совершенно наполнено и объято единым созерцаемым образом [1,322]

Состояния, позволяющего быть чистым субъектом достичь непросто. Такие прозрения сродни гениальности. Обычный человек в течение своей жизни слишком занят тем, что мостит в жизни свои собственные дороги, ему некогда созерцать, он спешит, он торопится, у него столько проблем! Лишь немногим людям, поистине гениям, удается удержать себя в состоянии чистого субъекта довольно долго. Это дает ему возможность постигать явления очень глубоко, совершать поистине великие открытия.

гениальность есть не что иное как полнейшая объективность, т.е. объективное направление духа в противоположность субъективному, которое обращено к собственной личности, т.е. воле. Поэтому гениальность – это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нем и освобождать познание, существующее первоначально только для служения воле, избавлять его от этого служения, т.е. совершенно упускать из вида свои интересы, свои желания и цели, полностью отрешаться на время от своей личности, оставаясь только чистым познающим субъектом, ясным оком мира, – и это не на мгновения, а с таким постоянством и с такою обдуманностью, какие необходимы, чтобы воспроизвести постигнутое сознательным искусством и "то, что предносится в зыбком явленьи, в устойчивой мысли навек закрепить". [1,327]

Итак, гениальность это способность к чистому созерцанию, но обыкновенному человеку    …некогда останавливаться: он ищет в жизни только своей дороги, в крайнем случае, еще и всего того, что может когда-нибудь стать его дорогой, т.е. топографических заметок в широком смысле этого слова; на созерцание же самой жизни как таковой он не теряет времени. Наоборот, познавательная сила гения в своем избытке на некоторое время освобождается от служения его воле, и гений останавливается на созерцании самой жизни, стремится в каждой вещи постигнуть ее идею, а не ее отношения к другим вещам; вот почему он часто не обращает внимания на свой собственный жизненный путь и потому в большинстве случаев проходит его довольно неискусно. Если для обыкновенного человека познание служит фонарем, который освещает ему путь, то для гения оно – солнце, озаряющее для него мир. [1,328]

Итак, человек не может постичь волю, он может воспринимать только ее различные объективации – явления. Но есть одно исключение. Рефлексируя, человек может постичь самого себя не только как явление, но и как волю. Он способен воспринять себя как волящее существо. Это единственный случай, когда воля доступна человеку для постижения. Этот феномен отделяет субъекта от других субъектов. Боль, переживания, страдания, радость других людей человек неизбежно воспринимает более отчужденно, нежели свои собственные. Именно в этом видит Шопенгауэр истоки человеческого эгоизма. В то же время человек способен на сострадание – добродетель, которую Шопенгауэр поставил в своей этической системе выше других добродетелей. Истоки этой добродетели он видит в том, что мир вещей в себе един, в нем нет понятия множественности. Множественность проявляется только в мире явлений. Человек, чувствуя свое единство с другими людьми, может им сострадать, воспринимая их боль и страдания как свои собственные. Именно поэтому человек способен на сострадание, его ведет к этому чувство единения с остальным миром. Правда, для этого человек должен обладать некоторым жизненным опытом.

Вся палитра нравственных поступков человека – это результат противоборства двух противоположных человеческих начал – эгоизма, связанного с изоляцией человека от остального мира, и сострадания, обусловленного его с ним единением. С точки зрения Шопенгауэра в мире не существует абсолютных понятий добра и зла, его этическая система страдает относительностью. Добро и зло у него относительны и связаны с относительностью объективации мировой воли в различных явлениях. Абсолютного добра и зла не может быть по той простой причине, что воля нейтральна, она подчиняется только своему свободному хотению, и никаким образом не окрашивается в нравственные тона.

Да и развития в мире нет, все статично, есть лишь мировая воля и ее проявления. Смысла у человеческой жизни тоже нет. Его бытие заключено между двумя крайними положениями маятника – страданием и скукой. Не имея возможности удовлетворить все свои насущные потребности, человек обречен на страдания. Когда же он удовлетворяет их полностью и ему уже нечего больше желать, он обречен на скуку. Выхода нет, все бытие – это лишь колебания этого маятника от одного крайнего положения в другому. Свободы тоже нет. Есть лишь один акт, который доступен человеку как проявление свободы – добровольный уход из жизни. Эту возможность Шопенгауэр рассматривает как привилегию, дарованную лишь человеку. Аскетизм является безусловной добродетелью, так как подразумевает добровольный отказ от иллюзорных желаний и стремлений, несущих человеку одни лишь страдания. Самоубийство есть высшая степень аскетизма, доведенное до логического конца отрицание страдания. Самоубийство не есть отрицание жизни, так как жизнь есть объективация воли, которая продолжается в других индивидуумах. Таким образом, смысла жизни Шопенгауэр не находит. С его точки зрения смысла жизни нет, как нет свободы, как нет и развития. Есть лишь воля и ее объективации, которые человек может постигать через представления. Такой вот получается мрачноватый мир. Недаром Шопенгауэр прослыл в философских кругах величайшим в истории пессимистом.

Критика

Я попробовал разобраться,  с чем я могу согласиться в его воззрениях, а с чем я активно не согласен. Прошло уже достаточно много времени с той поры, когда Шопенгауэр выдвинул свои идеи. Развитие человеческой мысли с тех пор не стояло на месте. Совершались научные открытия, общественные устои не раз сотрясались различными социальными экспериментами. Короче, накопилось достаточно много пищи для размышления. Благодаря этому некоторые философские идеи прошлого, в том числе идеи великого пессимиста, сегодня могут быть подвергнуты не только теоретическому осмыслению, но и практической проверке. В основе любой философской системы лежит проблема наличия свободы. Этот вопрос, в свою очередь, связан с вопросом происхождением вселенной (актом ее творения). С этого я и начну.

 

Пространство и время. Происхождение вселенной.

 

Так как возникновение нашей вселенной примерно пятнадцать миллиардов лет назад является доказанным научным фактом, равно как и конечные размеры вселенной, то теряет актуальность тезис Шопенгауэра о бесконечной протяженности бытия в будущее, равно как и в прошлое. Однажды мир был сотворен, при этом неважно, как называется акт творения и как он объясняется. «И создал Бог небо и землю…». Либо мы встаем на научные позиции и говорим о возникновении вселенной в результате Большого Взрыва. Феномен Большого Взрыва ученые объясняют так называемым эффектом отрицательной массы на ранних этапах развития вселенной. В первые мгновения ее существования гравитация имела другой знак. При этом вещество не притягивалось друг к другу, а с огромной силой расталкивалось. Энергия для данного расширения была позаимствована из вакуума. С точки зрения современной физики вакуум имеет бесконечно большой запас энергии, этот энергетический резервуар поистине неисчерпаем. Эффект отрицательной массы это не просто научная фантазия. Он определяется квантовыми свойствами самого вакуума. В начале возникновения вселенной вакуум находился в особом, возбужденном состоянии. В этом состоянии действовало космическое отталкивание. Когда через 10Е-32 сек вакуум перешел из возбужденного в обычное свое состояние, этот переход «нагрел» вселенную до температуры 10Е+27 К.

Из четырех известных современной науке видов взаимодействия только гравитационное проявляется на больших (сравнимых с масштабом вселенной) расстояниях. При этом баланс между скоростью разбегания галактик и силой гравитации настолько тонок, что если бы через 1 сек после Большого Взрыва скорость расширения отличалась бы от своего реального значения на 10Е-18, этого оказалось бы достаточно для полного нарушения такого баланса. В этом случае, либо вселенная сразу же бы сколлапсировала (схлопнулась), либо давным-давно рассеялась бы в пыль, и никакие звездные системы образоваться не смогли бы.

Все многообразие вещества во вселенной обусловлено тем, что на ранней стадии ее формирования наблюдалась асимметрия между наличием вещества и антивещества. Эта асимметрия составляет 10Е-9, то есть одну миллиардную долю. В первые мгновения существования вселенной на один миллиард антипротонов в ней был один миллиард и еще один протон. В процессе остывания вселенной протоны и антипротоны аннигилировали, то есть превратились в излучение. Это излучение получило название реликтового, или теплового. Из оставшихся протонов в результате термоядерного синтеза и образовались звездные системы, планеты и межзвездная пыль, которые мы имеем удовольствие лицезреть ночью на нашем небосклоне.

Надо также отметить, что вселенная и в больших масштабах чрезвычайно однородна. Галактики рассеяны в пространстве с одинаковой средней плотностью, и из каждой своей точки вселенная выглядит одинаковой во всех направлениях. Заполняющее вселенную первичное тепловое излучение падает на Землю, имея во всех направлениях одну и ту же температуру с точностью не ниже 10Е-4. [2]

 

Таким образом, видно, что вселенная устроена очень тонко, начальные условия в ней тщательно подобраны. Представляется совершенно невероятным, чтобы это получилось само собой, случайно. Без вмешательства организующего начала обойтись тут никак не могло. Если кто-то это самое начало не хочет называть Богом – пожалуйста, можно использовать другой термин – Мировой Логос, Высшее Мировое Начало, или что-нибудь в этом роде, суть дела от этого не меняется.

Процесс возникновения вселенной в чем-то сродни процессу создания образа у художника. Большинство художников рассматривает свою работу как результат неожиданного вдохновения. Если это действительно так, то создание картины – или, по крайней мере, рождение ее идеи – как раз представляет собой рождение чего-то из ничего. В этом смысле процесс рождения вселенной Богом-Творцом можно рассматривать как акт его божественного вдохновения. Вселенная действительно творится из ничего (из вакуума).

Итак, акт сотворения (рождения) мира – это реальность. Значит прав Кант, а не Шопенгауэр, и свобода изначально присутствовала в мире, по крайне мере в первое его мгновение. А раз свобода присутствовала в мире изначально, значит, она присутствует в мире всегда. Свобода – неотъемлемая характеристика этого мира, его фундаментальное свойство, характеризующее возможность и необходимость его развития. Процесс развития вселенной подразумевает развитие мира вообще, и его составных частей в частности. В том числе и психического мира человека. Мир не статичен, в нем заложен потенциал развития, который реализуется во времени. Значит, время имеет объективный характер и представляет собой параметр, характеризующий степень реализации этого потенциала. Поскольку свобода выбора есть, то может реализовываться тот или иной вариант событий. Произвол существует в вероятностном смысле, хотя статистически все предопределено достаточно точно. Что это значит? Можно говорить о мире, как о многомерной матрице всевозможных энергоинформационных состояний. Часть этих состояний уже реализованы, часть еще нет. Как только заполняются все возможные состояния на определенной ступени развития мира, с вероятностью единица начинает заполняться следующий уровень, вселенная поднимается на новую ступень развития. При этом возможны скачки в развитии, перескакивания через уровни, при которых занимаются более высокие энергоинформационные состояния, нежели полагается последовательностью развития. Локально возможен и регресс, деградация.  Можно сказать, что Божий замысел со стопроцентной вероятностью рано или поздно реализуется, через миллиард ли лет, через сто миллиардов. Для вечности это не имеет значения. Но этот замысел обязательно реализуется рано или поздно. При этом те или иные цивилизации могут ускорять его (и свое тоже) становление, либо его замедлять. От этого зависит успешность развития той или иной цивилизации. Судьба конкретной цивилизации статистически не предопределена, здесь существует произвол. Цивилизации уготован либо расцвет, либо небытие; либо жизнь, либо саморазрушение. Ее судьба зависит от реализации ее собственной свободной воли.

В смысле сказанного христианская жизнь вечная на небесах представляется мне таким же абсурдом, как и дурная бесконечность причинно-следственных цепочек у Шопенгауэра. В мире, который не стоит на месте, который умирает каждый миг и каждый миг рождается вновь, в мире, в котором не возможно дважды войти в одну и ту же реку - в этом мире и то и другое рассмотрение бессмысленно. Шопенгауэрово рассмотрение страдает ограниченностью именно в силу его статичности и отрицания диалектики.

 

Свобода и развитие мира

 

Далее я хотел бы показать, что такие категории как свобода, развитие, наличие добра и зла в мире взаимосвязаны друг с другом. Наличие одной категории, предполагает наличие других, и наоборот.

С точки зрения Шопенгауэра свободы в мире явлений нет, так же как нет абсолютных критериев добра и зла. Это не случайно, ведь если свободы нет, если человек не свободен в своих поступках, если его поведение полностью предопределено внешними мотивами, скрытыми или явными, то для него не существует и понятий абсолютного добра и зла, как не существует их для животных. Действительно, животное движимо инстинктами. Если перед ним добыча – ее нужно добыть, если грозит какая-то опасность – ее нужно избежать. Если перед ним самка – ее нужно покрыть, если на нее претендует еще какой-то самец, с ним нужно бороться. Или лучше уступить без боя, если соперник заведомо сильнее. Поведение животного определяется результирующим вектором его инстинктов-мотивов. Добро и зло здесь всегда относительны. Если животное съело кого-то – то это для него добро, если кто-то съел его – для него это зло. В случае человека все несколько сложнее, так как человек, в отличие от животного обладает разумом, способностью к абстрактному мышлению, но в принципе все остается почти также как у животного. Определенный мотив, действуя на человека с определенным характером, всегда определяет тот или иной поступок человека. Характер, по мнению Шопенгауэра, определен раз и на всегда и не меняется в течении жизни. Таким образом, поведение человека полностью определено внешними факторами. Но тогда с человека и спросить ничего нельзя, ведь мы имеем перед собой всего лишь автомат, пусть даже автомат разумный. Какую программу в него задашь, так он и будет действовать. Ответственности на человеке никакой нет. Еще Федор Достоевский критиковал подобные взгляды: «Вот говорят, среда виновата! А человек, он что же, ни в чем не виноват? Почему тогда живя в одних и тех же условиях один становится преступником, а другой нет?» [3]

Если прав Шопенгауэр, то ответственность полностью лежит на том, кто создал эту вселенную – на Боге. Выходит, что все зло от Него. Бог, из великой своей злобы и подлости, создал этот ужасный мир, обрек на страдание свое «высшее» творение – человека, и коротает свое скучное бесконечное бытие, получая садистское удовольствие в созерцании и смаковании человеческих страданий. Такой вывод неизбежно следует из философских построений Шопенгауэра. Наверное, поэтому у него самоубийство является если уж не добродетелью, то, по крайней мере, подвигом, единственным свободным актом, на который только и способен человек.

Как-то не верится в это,  что-то мешает согласиться с этой позиций. Что? - Факт наличия свободы в мире, об этом я уже упоминал. Раз свобода есть в мире, то человек может быть свободным существом, по крайней мере, в Кантовском понимании, в смысле наличия свободы выбора. Но как это показать? Об этом я и задумался.

Для начала позволю себе не согласиться с тезисом о том, что характер человека раз и навсегда задан в детстве (наследственностью, воспитанием, климатом и т.д.) и не меняется в течение жизни. Если в мире нет абсолютной  предопределенности, то обстоятельства человеческой жизни могут меняться, следовательно, может меняться человеческий характер. Яркий пример этому – жизнь того же Достоевского.

Молодой Достоевский быстро получил признание. Его рано начали публиковать, его талант оценили практически сразу же. Вместе с тем,  Достоевский был болезненно ревнив к чужой славе. Эта черта характера буквально отравляла его существование, мешала общаться с другими писателями. Постепенно он остался один, без друзей. Его увлекли идеи народовольцев. За участие в заговоре петрашевцев он был осужден на смертную казнь.  В самый последний момент он был помилован Николаем Первым, казнь была заменена каторгой. На каторге, среди таких же как он осужденных, он по-другому взглянул на свою жизнь. Спустя годы, после  каторги и солдатской службы, он вышел в свет уже другим человеком. Годы прошли, прошло и прежнее высокомерие. Уже в зрелом возрасте Достоевскому пришлось начинать все с начала, фактически с нуля. Постепенно к нему вернулась известность. Он болел, проигрывался в карты - буквально спускал все до нитки. Только когда он женился на Анне Григорьевне Сниткиной, его жизнь постепенно стала налаживаться. Интересна трансформация религиозных воззрений Достоевского. В детстве и юности он получил серьезное религиозное образование. Позже он сделался атеистом, поклонником социалистического учения Виссариона Белинского, известного своими крайними антиклириканскими взглядами. К понятию Бога Достоевский вплотную подошел уже будучи каторжанином и к концу жизни он стал глубоко верующим христианином [4].

Герои Достоевского – это живые люди, терзаемые сомнениями и уверенные в себе, богатые и бедные, здоровые и больные, страдающие и радующиеся, верующие в Бога и атеисты, но всегда ищущие, меняющие себя. Мало кто еще так же талантливо и ярко как Достоевский описывал характеры людей, их внутренние конфликты и – через это,  их развитие. Какая уж там неизменность характера в течение жизни!

Итак, для человека нет предопределенности. Раз характер человека меняется, то влияние на этого человека различных мотивов уже не определяет однозначно его реакцию, человек становится способным влиять на свою судьбу, он обладает свободой выбора, свободой воли. Человек – это не автомат, запрограммированный биоробот, по крайней мере, не каждый человек. Человек обладает свободой выбора. Исходя из этой возможности, принимая то или иное решение, человек, в свою очередь,  фактически сам формирует свой характер. Человек меняет течение своей жизни непосредственно, принимая в определенные, ключевые моменты то или иное решение, и опосредованно, меняя свой характер и по-разному реагируя в связи с этим на внешние мотивы. Именно от самого человека зависит, совершит он подлый поступок или нет, предаст он или не предаст, солжет или не солжет и т.д.

С понятием свободы тесно связано понятие развития мира. Как я уже показал, могут быть только две точки зрения: либо в мире есть свобода, и мир развивается, либо свободы нет, все в нем детерминировано - развития нет. В этом случае в нем все уже свершилось в своем зародыше, все предопределено  на сколь угодно длительный период времени. В любой точке времени этот мир одинаков, все время – одно и то же. Мы имеем в этом случае мир дурной бесконечности. Второй точки зрения придерживается Артур Шопенгауэр, и его позиция имеет ряд слабостей. Большинство философов склоняются к тому, что развитие мира все-таки происходит, причем происходит оно по пути увеличения гармонии, от более простых форм, к более сложным. Изначально мир несовершенен, но в нем заложен потенциал развития. Совершенный мир, мир который уже нельзя улучшить, скучен и мертв. Но наш мир – это не совершенный мир - мир дурной бесконечности, это развивающийся, постоянно становящийся мир, и все мы - участники этого грандиозного феерического спектакля под названием жизнь, каждый из нас играет свою роль, и на каждом из нас лежит ответственность за то, как он эту роль сыграет. Раз человек свободен, то у него появляется ответственность за свои шаги. Он может развиваться, совершенствуясь увеличивать гармонию мира, помогать реализовываться творческому потенциалу в мире заложенному. Шаг за шагом человек преобразует мир вокруг, шаг за шагом он поднимается на все новые ступени своего развития. А может и идти по пути деградации, искажать мир вокруг, увеличивая в нем хаос.

Вне понятия свободы нельзя понять причину происхождения добра и зла, если человек несвободен, он не может отвечать за свои поступки, понятия добра и зла к нему неприменимы. Если свобода есть, можно говорить о развитии мира и о добре и зле.

 

Этика Шопенгауэра: проблема добра и зла

 

Шопенгауэр отрицает идею Бога, понятие воли  Его не заменяет даже с большой натяжкой. Нет также абсолютных критериев добра и зла. Да и какое может быть абсолютное добро и зло, если реальность, данная человеку, почти не отделима от иллюзии, по крайней мере, в буддистском понимании. Видимый нами мир является лишь объективацией воли, мы имеем дело только с нашими представлениями о мире явлений и отделены от реального мира непроницаемой стеной. 

Шопенгауэр успешно критикует Канта, справедливо указывая на то, что тот основал свою этику на религиозных моральных принципах, и, тем самым,  не достиг поставленной им самим цели – вывести моральные принципы исходя из природы чистого разума. Существование предпосылок моральных принципов в теологии никак не доказывается, они даны в качестве заповедей. Это нормально, когда мы касаемся вопросов веры, но в философию они не могут быть просто так введены.

Однако и Шопенгауэру не удалось создать собственную законченную этическую систему. Без определений добра и зла этическая система ущербна. Философ в качестве добродетели рассматривал лишь сострадание, а в качестве порока – эгоизм и злобу. Истоки сострадания он видел в том, что мир в своей основе, как вещь в себе един. Сострадание возможно именно потому, что субъект чувствует свое единство с остальными субъектами, интуитивно осознавая себя и остальных субъектов как проявление единства мира, и, в связи с этим, свое с ними родство.

С моей точки зрение только одно сострадание недейственно. Ведь сострадание пусто, если не наполнено конкретными действиями, а последовательно действовать без четких критериев добра и зла невозможно. Все вязнет в относительности определений: с одной стороны, с другой стороны… Если у корабля нет компаса, если нет ориентиров, то куда он сможет приплыть? Этот корабль будет обречен вечно скитаться по морям, подгоняемый ветрами и течениями. Простейшие этические проблемы решены быть не могут. Самоубийство - грех это или добродетель? Помощь безнадежно больному человеку в сведении счетов со своей жизнью – благо это или зло? Вроде бы благо… а может, нет… Без конкретной системы координат дать этическую оценку невозможно. Можно рассуждать дальше. Газовая атака последователей  Асахары, лидера секты Аум Синрике в токийском метро – благо? Там несколько сотен людей были отравлены сектантами из сострадания – сострадания к их заблудшим душам и бессмысленности их существования. С точки зрения Асахары, этим людям было благоприятнее покинуть этот свет. Раз четких определений добра и зла нет, то цель всегда оправдывает средства, можно преступить закон ради высшего блага, даже если преступаемый закон - это закон любви, а «высшесть» блага довольно неочевидна.

 

Абсолютные критерии добра и зла

 

Человек обладает свободой, он несет полную ответственность за свои действия, он уже не слепое орудие бытия, пешка в руках провидения, полностью подчиненное року существо. Человек является хозяином своей судьбы и, в какой-то степени, хозяином судьбы мира. И от человека зависит то, каким этот мир будет. Но наличие свободы само по себе еще не окрашивает его поступки в цвет добра и зла, тут нужны дополнительные критерии. Каковы они – об этом я задумался.

Если вернуться к нашему бандиту и его жертве, то мы будем говорить об относительности добра и зла в этом случае. Немного изменим условия, представим себе другую ситуацию: зима, мороз, двое друзей, назовем их Петя и Вася, сидят в нетопленной избушке и мерзнут от холода. Пете не так холодно, как Васе, потому что у него есть теплая шуба, Васе же очень холодно, у него шубы нет. Что может в этой ситуации сделать Петя для Васи? – отдать тому шубу. Сделает он это, допустим, из чувства сострадания. Казалось бы, он движим безусловной добродетелью, по крайней мере, в понимании Шопенгауэра. Но и в этом примере  добро и зло относительны, так как после своего благородного поступка будет страдать уже Петя. Что еще он может сделать? – растопить печку, чаю согреть. Вы только представьте себе, уютно потрескивают в печке дрова, постепенно дом прогревается, приятное тепло расходится по телу, да и чайник уже на печке засвистел, пошел аромат душистого чая... Тут и шуба не нужна. Заметьте: и Пете хорошо, и Васе. Растопить печку в данном случае значит совершить поступок, несущий безусловное благо. Пример этот грубоват, но позволяет нащупать общий принцип. Для того чтобы стало яснее, о чем идет речь, возьмем солнце. Солнце дает тепло и жизнь всему живущему на Земле, оно греет и растения, и животных, и людей, причем людей злых и добрых – всех. Солнце являет собой пример безусловного добра, разумеется, если оно не греет слишком сильно. Если, как предсказывают ученые, через 4.5 миллиарда лет оно погаснет, то это будет безусловным злом для всего сущего на Земле.

Какое начало человек ассоциирует с солнцем, начало, несущее миру безусловное благо? – Бога. Он, по крайней мере, самим фактом создания мира дал начало бытию, а бытие, по определению лучше чем небытие, что-то всегда лучше чем ничего. Что еще может ассоциироваться с безусловным благом? – развитие мира. Появление новых степеней свободы, усложнение структуры мира. Правда, в этом случае уже не так все однозначно. Наверное, правильнее  говорить не просто об усложнении, а об увеличении в мире гармонии. Гармоничность – это степень упорядоченности материи, противоположность энтропии. В термодинамике энтропия является мерой беспорядка, хаоса. Хаос – это абсолютно неупорядоченное состояние материи, небытие. Небытие, хаос – абсолютное зло. Увеличение гармонии, уменьшение хаоса – абсолютное добро.

Гармония характеризуется еще одним свойством – общностью явлений, их взаимосвязями. В гармоничном ансамбле музыканты связаны одним замыслом, они реализуют общий план – музыкальное произведение, мелодию, именно в силу согласованности действий музыкантов это произведение начинает звучать. И наоборот, если каждый начнет дудеть, кто во что горазд, то никакой мелодии не получится, выйдет какофония, хаос.

Если человек стремится в своей жизни к общности с остальным миром, он идет по пути развития, он увеличивает в мире гармонию, несет добро. Если человек, поддаваясь собственным эгоистическим порывам, обособляется от мира, он деградирует, увеличивая тем самым зло. Наиболее полным образом общность с миром и гармония заключены в Боге. Бог – это абсолютно гармоничное начало, несущее абсолютное добро. Стремясь к единению с ним, исполняя его заповеди,  человек увеличивает это абсолютное добро. О каких заповедях может идти речь? Представляется очевидным, что невозможно доказать логически истинность тех или иных религиозных догматов, тех или иных религиозных заповедей. Ведь на свете существует огромное множество религий, верований, культов - даже внутри одних и тех же религий существуют различные течения. Тем не менее, с заповедями необходимо как-то определиться. Я предпочитаю в этом качестве принять заповеди любви, данные Иисусом Христом две тысячи лет назад, заповеди любви к ближнему, как к себе самому, и любви к Богу. На мой взгляд, ничего большего за прошедшие века человечеством выработано не было. Пусть это будет постулатом данной этической системы. Христианство как религия несет не только отрицающий, ограничивающий смысл, как нечто, накладывающее религиозное табу на те или иные неблаговидные поступки человека. Эти табу ограничивали человека от неблаговидных поступков через страх наказания, Божьего гнева. Все это сыграло свою историческую роль. Христианство несет и мощный позитивный, жизнеутверждающий смысл. Именно любовь, а также связанные с ней милосердие, всепрощение и смирение несут созидательное начало, придают этической системе смысл и содержание.

Любовь универсальна. Если человек любит кого-то, он любит весь мир, все его части. Он дарит свое чувство всему миру. И в противоположное чувство - ненависть также универсальна, она отравляет все вокруг, в том числе  существование самого ненавидящего. Это неслучайно, так как каждый человек живет в том мире, который он создал вокруг себя. Либо человек живет в гармоничном мире, полном любви, либо в мире полном ненависти.

Сказать по правде, я не знаю, что такое любовь к Богу.  Что такое любовь к женщине я знаю, так как это чувство я испытывал. Любовь к женщине для меня - это вкус первого поцелуя, свежесть девичьих губ, запах талого снега весной, цвет первой и еще несмелой листвы на деревьях. Любовь к женщине - это страсть желанного свидания. Позже эта страсть трансформируется в ровное тепло родной души и тихий свет, озаряющий домашний уют. Подошло время, и я узнал, что такое любовь к детям. У кого есть дети, тот понимает, о чем я говорю. Особенно нежные чувства дети вызывают, когда они маленькие. Первая улыбка крошечного еще существа, его первый шаг, первая осмысленная фраза… Я и к другим детям пытаюсь относиться сейчас  через призму собственных отцовских чувств – тех, что мне когда-то были открыты. А вот с любовью к Богу сложнее. Может быть, я еще не дорос до этого, но сформулировать свое представление о ней ясно и точно пока не могу. Только иногда я ее ощущаю (или кажется, что ощущаю?) - через запах талого мартовского снега, через шелест терпкой осенней листвы на лесной дорожке, через шум соснового леса или через первый несмелый еще луч света в горах ранним летним утром, через теплый апрельский ветерок. Наверное, это нельзя назвать любовью к Богу, скорее это любовь к миру. Впрочем, свой собственный религиозный опыт я все же имею.

Это было очень давно. Я сидел вечером в своей комнате за письменным столом. Тогда я в первый раз в жизни по-настоящему обратился к Нему. Я сказал: «Если Ты есть, дай знать о себе, я открываю Тебе свое сердце».  Дальше произошло нечто, что очень сложно описать словами. Я могу только привести такой образ. Представьте себе человека, который всю свою жизнь - детство, молодость, провел внутри тесного каземата. Этот человек – я. Я вырос здесь и ничего кроме этого каземата не видел. Грязные кирпичные стены, с выщерблинами и нацарапанными гвоздем на кирпичах словами, пыльная электрическая лампочка на стене под потолком, тускло освещающая комнату, в которой кроме меня были и другие люди. Это был мой мир, я не знал ничего другого. И вдруг, в один прекрасный момент, словно кто-то снаружи открыл створки закрытого до этого окна. Внезапно в глаза ударил яркий луч солнечного света. Этот свет я увидел впервые в своей жизни. Настоящий солнечный свет… 

 

Смысл жизни

 

Смысла жизни по Шопенгауэру нет, об этом мы уже говорили. Жизнь человека это всего лишь качание от одного крайнего положения маятника к другому – от страдания к скуке. В мире есть только воля, остальное – лишь ее объективации. Мир явлений расщепляется на объекты и субъекты, которые в нем представляют собой единый конгломерат, так не существуют один без другого. Какой может быть смысл жизни у субъекта, если само его существование зависит от существования объекта и без него не существует? Сама постановка проблемы смысла жизни выглядит нелепо в рамках этой концепции. Жизнь человека это лишь один из эпизодов не становления – «дыхания» этой самой воли. Вдох – выдох, вдох – выдох. Жизнь – смерть (человека, животного, растения, камня). Какая здесь может быть душа, какая субстанция (монада)? Ничего этого нет, как нет множественности. Есть лишь реализация воли, становление идеи, уплотнение энергетического сгустка. К понятию энергетического сгустка определения смысла жизни не подходят. Процесс жизни бесконечен или конечен – значения это не имеет.

Логическое построение Шопенгауэра являет для меня одну из загадок. Ее я бы сформулировал так: как мог философ, высказывавший такие красивые идеи об искусстве, творчестве, человеческой гениальности, наконец, вместить человеческое существование в столь узкие рамки, фактически свести его лишь до уровня иллюзии? Объяснить это я себе могу только тем, что Шопенгауэр оказался заложником своей собственной концепции. В ней, как в любой логически законченной системе все взаимоувязано и непротиворечиво. Из одной предпосылки вытекает другая, из другой – третья. Нельзя сказать «А», не сказав «Б», нельзя отрицая один постулат, оставить в тоже время другой. 

Для того, чтобы понять, в чем смысл человеческой жизни, нужно для начала рассмотреть проблему творчества. Чтобы определить, что это такое, обратимся к акту творения человека. Чему нас учит история рождения человека так, как это запечатлено в Библии? Человек создан по образу и подобию Божьему. Образ и подобие – что это? На этот счет нет различных мнений – человек несет в своей основе творческое начало, он творец по своей сути. В этом его подобие Творцу вселенной. Как творец он неизбежно обладает свободой. Именно свобода позволила ему в свое время преступить Божий запрет и вкусить с дерева познания добра и зла. Именно с этого началась история грехопадения человека, в этом проявилась его свободная воля.

Для начала постараемся понять, в чем разница между творцом-Богом и творцом-человеком.  Особенно ярко качества творца у человека проявляются в искусстве. Человек не просто создает новую конструкцию из кирпичиков, которые ему изначально уже даны. Человек создает действительно новое, то чего до него уже не было. Допустим, художник запечатлел в своем сознании некий образ – красивый ли пейзаж, интересное ли лицо, историческое ли событие. Художник берет холст, краски, мольберт и пишет картину. Он создает произведение искусства, он создает то, чего еще не было. Картина – не фотография, она передает внутренний мир художника, его переживание, его отношение к тому или иному сюжету. Глядя на его картину можно пролить слезы умиления, можно рассмеяться, можно восхититься или вознегодовать. Но этого образа не было до того, как была написана картина. Был только чистый холст и краски… Этот образ был создан художником.

Есть принципиальное отличие между Богом-творцом и человеком-творцом. Бог создает живых существ. Человек творит только произведения искусства. Бог творит из ничего. Человеку, для его творчества нужны природные материалы и инструменты, краски и холст – художнику, мраморная глыба и резцы – скульптору, драгоценные камни - ювелиру. Даже если мы говорим, например, о музыкальном инструменте для музыканта, то та же скрипка сделана из дерева. То есть мы видим, что человек, для своего творчества нуждается еще в чем-то, уже созданном до него.

В творческом акте раскрывается еще одна проблема человеческого бытия, а именно несоответствие идеального образа, который рождается в душе художника, тому произведению, которое потом, в конце концов,  увидит свет благодаря стараниям его рук. Это принципиальное противоречие, оно связанно с тем, что невозможно выразить бесконечное, (а образ, рождающийся внутри художника, является отражение мировой гармонии, Божьего откровения, он бесконечен), через конечный набор символов – художественных средств, которые использует художник в своем творчестве. И это непреодолимое ограничение. Вечное стремление к идеалу, следование отраженному в душе художника образу творения самого Создателя,  и  разочарование вновь несбывшихся ожиданий, невозможность в полной мере удовлетворить это стремление, выразить его до конца. В этом величайшая трагедия всех настоящих художников, не ремесленников от искусства, а именно творцов, способных уловить в своих душах свет Божественного откровения. Правда, как побочный продукт этой безнадежной гонки, рождаются произведения, которые поистине озаряют своим светом жизнь людей на века вперед.

Творить человек может только свободно. Вне свободы, свободы  мысли, свободы самовыражения истинное творчество невозможно. Несвобода омертвляет художника, сковывает его душу кандалами предопределенности, выхолащивает ценность его произведений, низводя ее до уровня социального заказа. Из произведения искусства мы получаем произведение ремесленника, быть может, мастерски исполненное, но лишенного искры творческого озарения. Художественное произведение можно сотворить только в условиях свободы. В условиях застенка можно спроектировать какую-то машину, даже сделать научное открытие (как это не раз происходило в условиях Сталинских шарашек), но создать художественное произведение нельзя. Настоящему поэту противопоказана сытость не потому, что на сытый желудок плохо работается, а потому, что состояние сытости характеризуется, как правило, служениям властителям, молве, толпе «ценителей искусства», но никак не служение творчеству.

Тема творчества тесно связано с темой смысла жизни, так как в каждом человеке заложен потенциал творца, искра Божья. Эта искра есть в каждом человеке изначально. Она может разгореться, а может и погаснуть. Человек обладает свободой, следовательно, он полностью несет ответственность за то, что произойдет с этой его искрой. Человек должен сохранить эту искру в себе, не дать житейской суете и тревогам погасить ее, и наоборот, раздуть из нее пламя творчества.  С этой точки зрения можно рассматривать смысл человеческой жизни. Не поиски вечного блаженства, в посю- или потустороннем мире, а именно реализация творческого потенциала - этой божественной искры, отблеска великого огня Божественного созидания в душе человека, в душе каждого из нас. Творчество – это непрерывное преображение мира. Человеческая жизнь вне творчества (в широком смысле) действительно можно рассматривать лишь как бессмысленное качание маятника. Пожалуй, лишь любовь можно поставить рядом с творчеством, причем любовь в христианском понимании.

В чем еще заключается смысл жизни? Из всех мыслителей наиболее полно, на мой взгляд, на этот вопрос ответил Виктор Франкл. Виктор Франкл – психиатр, основатель третьей Венской школы  психологии (основателем первой был З.Фрейд, второй – Адлер). Судьба этого человека очень интересна, можно даже сказать драматична. Во время второй мировой войны он был узником в фашистском концентрационном лагере. Там он перенес холод, голод, физические страдания. Одним из факторов, который помог ему выжить в нечеловеческих условиях фашистского застенка, был его подход исследователя. Франкл подошел к своей жизни заключенного с позиций психолога. Он стал изучать на практике стадии трансформации человеческого сознания. Он стал искать ответ на вопрос: почему в одинаково агрессивных условиях одни люди оказываются духовно сломлены, другие же остаются непоколебимы? Какая сила их поддерживает? После войны Франкл написал несколько работ на эту тему.

В конце шестидесятых годов он столкнулся с еще одной интересной проблемой. По тогдашней экономически благополучной Западной Германии прокатилась волна самоубийств. Психически здоровые, благополучные люди - состоявшиеся, социально адаптированные, вдруг, ни с того, ни с сего, накладывали на себя руки. Почему?

Именно поиски ответов на эти вопросы привели Франкла к постановке проблемы смыла человеческой жизни. Оказывается, поиск смысла жизни человеком не есть праздный интерес скучающего сознания. Поиск смысла жизни есть одна из фундаментальных потребностей человека. Ему нужно знать – зачем он живет на свете. Без ответа на этот вопрос он отказывается жить, даже во внешне очень благополучных условиях. И наоборот, осознание значения своей жизни дает человеку силы противостоять агрессивной внешней среде. Франкл изучил эту проблему достаточно глубоко, в этом ему очень пригодился полученный им во время войны опыт.

Согласно воззрениям Франкла, смысл жизни можно разложить на три составляющие. Во-первых – это, конечно же, творчество во многих его проявлениях. Человек несет в себе творческое начало, этот потенциал должен быть реализован. Творчество самоценно. Человек может быть реализован как  творческая личность. Если ему это удается, он чувствует себя счастливым. Величайшей заслугой Франкла как философа является то, что он показал, что этим смысл человеческой жизни не исчерпывается. Зачастую, человек может быть лишен возможности быть  творцом, но теряется ли при этом ценность бытия для такого человека? – Нет,  не теряется. Во-вторых, еще одним аспектом смысла жизни является поиск и переживание человеком определенных чувств, эмоциональных состояний, например чувства любви, чувства эстетического восприятия музыки, чувства преодоления себя, преодоления своей собственной ограниченности. Как часто, испытав какое-либо возвышенное чувство после концерта прекрасной классической музыки либо после преодоления в себе каких-то слабостей, стоя на вершине семитысячника, мы говорим себе – ради этой минуты стоило жить! И это не метафора, поистине, ради этой минуты, ради этого переполняющего душу чувства полноты, единства, совершенства мира действительно стоило жить.

В-третьих,  в жизни людей бывают ситуации, когда и это человеку недоступно. Ведь он может оказаться в условиях, будучи лишенным самого необходимого. Либо он может находиться в концлагере, либо он может быть больным и прикованным к постели, либо еще какие-то другие жизненные трудности ограничивают его существование. Каков для него смысл жизни в этом случае? Для этого человека смысл состоит в правильном выстраивании своего отношения к этим условиям. Для него важно остаться человеком, остаться человеком даже в нечеловеческих условиях. В этом его высшее право и его сверхзадача. Просто быть человеком – существом, достойным носить это имя. [5]

Почему ни Кант, ни Шопенгауэр, ни другие философы XVIII-XIX вв., пытавшиеся построить законченные этические системы, и близко не подошли к этому рассмотрению? Для этого им не хватило самой малости – опыта чувственного переживания в условиях, когда человек поставлен на грань выживания, на грань жизни и смерти. В размеренной, академической среде философствования XIX-го века эти философы не касались многих граней человеческой жизни, огниво реальности не высекало из их душ искр страдания. В XIX веке мыслитель мог позволить себе бесстрастно созерцать. В веке XX-м мыслитель вынужден был переживать – ссылки, репрессии, застенки, потери близких и друзей. Только переживая, получая чувственный опыт, человек  способен постигать этот мир, его взаимосвязи, и себя самого в нем…

 

Дуализм природы человека

 

Есть еще одна интересная тема, которую хотелось бы затронуть в рамках данной статьи, я имею в виду природу человека. Тема эта очень обширна и выходит далеко за рамки нашего рассмотрения, поэтому здесь я хотел бы коснуться только одного ее аспекта, а именно дуализма природы человека, его неоднозначности. Этими вопросами традиционно занимается христианская этика. В центре христианской этической системы находится человек, как арена противоборства двух начал – Божественного и сатанинского. С точки зрения христианства, мир разделился на праведность и зло после грехопадения человека, и история развития человека есть история борьбы в нем этих двух начал. К XVIII веку в общественной мысли передовых европейских стран произошел существенный отход от этого рассмотрения. В XVIII – XIX вв. философы либо не рассматривали природу человека вообще, пытаясь строить универсальные этические системы, либо приписывали человеку качества безусловной добродетели, а негативные проявления в его жизни приписывали исторически сложившимся «ненормальным» условиям существования.

Примером первого подхода может служить этика Канта, который  вообще выводит человека за рамки этики, рассматривает «универсальную» этическую систему, «истинную для любого разумного существа». В погоне за этим универсализмом выхолащивается сама идея этики, система становится слишком абстрактной, неприменимой для решения конкретных человеческих проблем. За это Канта совершенно справедливо критиковал Шопенгауэр.

Примером второго подхода могут служить марксизм или анархизм – общественно-политические течения, оформившиеся во второй половине XIX века. Марксисты считали, что ненормальные экономические отношения деформируют сознание человека, а порочная буржуазная система воспитания воспроизводит одно поколение деформированных личностей за другим. Если изменить экономические отношения, устранить экономическое разделение в обществе, изменить систему воспитания, то сам собой воспитается хороший человек, моральный идеал коммунистического общества. Похожую точку зрения имели анархисты, только они источником всех бед видели само государство, любой политический строй вообще. Они полагали, что если убрать всякую политическую надстройку над обществом, то благодаря «самоорганизующему» инстинкту масс само собой возобладает изначально присущее человеку доброе начало. Истоки и первого, и второго, и всех остальных подобных им течений лежат в гуманизме – системе взглядов, провозглашавших изначальную и безусловную «доброту» человеческой природы, саму по себе, вне рамок его религиозности.

Только в  XX-м веке в центр этического рассмотрения вновь был поставлен сам человек, его внутренний мир и его природа.

 

Для того, чтобы разобраться с двойственностью природы человека, нужно попытаться еще раз взглянуть на свободу и попытаться понять, каково ее происхождение. Проблема возникновения свободы в мире на самом деле несколько сложнее, чем кажется на первый взгляд. Традиционно с ней сталкиваются, когда пытаются понять причины возникновения зла в мире. Если предположить, что свобода дарована человеку Богом, то, тем самым на Боге лежит косвенная вина за то, что в мире возникло зло. Мыслителей все время терзал вопрос, а не мог ли всемогущий Бог поступить как-нибудь иначе, не мог ли он сделать так, чтобы ограничить свободу какими-то рамками, при которых зло в мире не возникло бы? Ведь даже если предположить, что зло является следствием свободы, а свобода – непременное условие любого развития, то все равно чувство неудовлетворенности остается.

Эту проблему рассматривал русский философ Н. Бердяев. Он высказал, на мой взгляд, совершенно парадоксальную идею о том, что Бог не сотворил свободы. Бог сотворил эту вселенную из непроявленного состояния - хаоса, (сингулярности, если выражаться в научных терминах). Он творил этот мир из непроявленного Ничто, небытия, но Он не мог изменить природы этого небытия, его качества. Творец не создавал это самое Ничто, оно было до сотворения мира и его качества присутствовали изначально. Только в этом смысле можно разрешить противоречие между всемогуществом и добротой Творца бытия с одной стороны, и наличием зла в мире – с другой. Свобода изначально присутствовала в мире, еще до создания этой вселенной, так как представляет собой свойство этого самого добытийного хаоса, из которого потом и возник этот мир. Так что в этом мире свобода, неопределенность присутствовала всегда.

 

Божественное Ничто или Абсолютное апофатической теологии не может быть Творцом мира…

…Творение мира Богом-Творцом есть уже вторичный акт. С этой точки зрения можно признать, что свобода не сотворена Богом-Творцом, она вкоренена в Ничто, в Ungrund'e, первична и безначальна. Свобода не детерминирована Богом-Творцом, она в том ничто, из которого Бог сотворил мир. Различие между Богом-Творцом и свободой ничто уже вторично - в изначальной тайне, в Божественном Ничто это различие снимается, ибо из Ungrund'a раскрывается Бог, из него же раскрывается и свобода. Но с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло.[6]

 

Это изначальное свойство Небытия наложило свой отпечаток и на природу человека, как на часть этого мира. Человек, как творение этого мира, обладает этой свободой. Это сделало его ареной борьбы между добром и злом.

 

Человек есть дитя Божье и дитя свободы - ничто, небытия, меона. Свобода ничто согласилась на Божье творение, небытие свободно согласилось на бытие. Оттуда же произошло отпадение от дела Божьего, возникло зло и мука, и бытие смешалось с небытием. Это есть подлинная трагедия, трагедия не только мира, но и Бога. Бог хочет своего другого и друга, тоскует по нем, ждет от него ответа на свой призыв к божественной жизни, к божественной полноте, к соучастию в Божьем творчестве, побеждающем небытие. Бог не сам себе отвечает. Ему отвечает свобода, от Него не зависящая. Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным миром, но он не властен над небытием, над несотворенной свободой, и она непроницаема для него. В первом акте, акте миротворения. Бог является как Творец. Но в акте миротворения не может быть предотвращена возможность зла, заключенная в меонической свободе. [6]

 

Человек несет в себе помимо животной природы, еще природу божественную и демоническую. Говоря языком Достоевского, человек способен «созерцать обе бездны одновременно». Божественная природа характеризует творческий потенциал человека, а также его способность любить. Любить мир, любить других людей, любить Бога.  Эта божественная природа наполняет сердце человека удивительными оттенками  столь тонкими, что различить их возможно лишь в минуты откровения, когда кажется, сам Бог являет себя человеку.

Благодаря демонической природе человека эгоизм приобретает порой гигантскую величину. Демоническая природа – это печать Люцифера. Страсть к постижению мира любой ценой,  гордость за свою интеллект, мощь несмиренного разума. Это то, что гонит человека дальше и дальше по пути «чистого» постижения, то, что заставило когда-то архангела стать богопротивником, создать по своим собственным законам иной, «лучший» мир. На мой взгляд, это демоническое начало уходит своими корнями в этот самый добытийный хаос непроявленного мира. Основываясь на эту природу человек также может создавать этику - систему представлений о добре и зле. Я бы назвал эту этику этикой чистого интеллекта, или демонической этикой. Самая характерная черта ее носителя – чувство собственной избранности из-за своей интеллектуальной мощи. Это чувство избранности не сближает человека с миром, а изолирует от него. Изолированный от остального мира человек становится игрушкой в руках демонических сил, умело манипулирующих человеческим чувством собственной избранности. Для таких людей важными являются лишь результат, для них цель всегда оправдывает средства. Но эта этическая система не включает в себя такие понятия как человеколюбие и милосердие. История знает немало примеров выдающихся политических деятелей, народных вождей, которые не задумываясь переступали через судьбы тысяч и миллионов людей. В  наше время, время кризиса традиционных религиозных ценностей и диктата технической мощи эти проявления становятся еще более опасными.  

Разум человека, равно как и свобода имеют нейтральный характер, он не несет в своей основе качеств добра и зла. Но то, на что в конце концов  направляет человек свой разум, зависит от того, в рамках какой этической системы он действует. Здесь невозможно находиться вне понятий добра и зла, вне развитого этического самосознания. Либо в действиях человека возобладает божественное, творческое начало, которое приведет его к расцвету. Либо начало демоническое, начало хаотическое, которое рано или поздно приведет его на грань самоуничтожения.

 В течение жизни (или жизней) в душе человека происходит непрерывная борьба. Для того чтобы иметь возможность управлять своей судьбой, важно ясно представлять себе, что есть добро и что есть зло, какой поступок несет благо, а какой – нет.  А для этого нужно ясно осознавать, в рамках какой этической системы определяются эти критерии. Ясность понимания требует домысливания, продумывания до конца. В этом есть чему поучиться у великих философов прошлого.

 

 

Список литературы

 

1 –  А.Шопенгауэр. Мир как воля и представление. т.1 М.1994

2 -  П.Дэвис. Суперсила, М.1989. изд. Мир

3 –  Ф.Достоевский. Дневник писателя, М.1989

4 –  Н.Лосский. Достоевский и его христианское миропонимание, М, изд.     Республика, 1994

5 -  В.Франкл «Человек в поисках смысла», М.1989

6 – Н.Бердяев. О назначении человека. М.1994

 

 

А. Ворошилов

Январь 2008 г.

 

Назад