Назад

 

 

Игры разума

 

Читая Канта, играя в разум…

 

Вступление

 

Первоначально эта статья имела несколько иной смысл. Прочитал я как-то «Критику чистого разума» Канта, восхитился мощью и красотой Кантовской мысли, написал нечто вроде конспекта его работы со своими комментариями к ней, типа: какой я умный – Канта понял! Но чуть позже я взглянул на его творчество несколько иначе. Вопрос свой я сформулировал бы сейчас так: философствование, подобное Кантовскому - имеет ли оно практическую пользу? Ведь можно сказать, мол, хорошо, что есть философы, которые объясняют нам устройство мира, как славно! А любимый город, тем временем, может спать спокойно, ему дело до этого нет. Какая практическая польза от философии, что дает она человеческому обществу и дает ли что-то вообще? Или это просто игры праздного разума, который пытается посостязаться сам с собой в остроумии, стремясь хоть как-то себя развлечь? Имеется ли какой-то смысл в этих самых играх?

Попытка ответить на этот вопрос несколько расширила первоначальные рамки статьи, а Кант помог мне лучше понять некоторые аспекты философского творчества вообще. Я все же не смог отказать себе в удовольствии оказать внимание в первую очередь философскому творчеству именно Канта, а потом уже  других великих философов.

Почему Кант? Дело в том, что он оставил после себя законченную систему философских представлений, и мало кто из философов может претендовать на ту общность рассмотрения вопросов и системность описания, которой он достиг. Кант предпринял попытку систематизации метафизических представлений, для этого он разработал свой собственный метод – метод чистого разума. С его помощью ему удалось не только очистить философию от многих царивших в ней заблуждений, но и сделать ряд очень важных положительных утверждений. Для меня именно творчество Канта – гимн человеческому разуму. Кант со всей мощью своего интеллекта показал его могущество и его бессилие.

 

Мир как реальность и представление, объективность мира

 

Кант пытается применить научный подход в создании стройной метафизической концепции. Он анализирует методы, с помощью которых это возможно сделать, и ищет ответы на основные вопросы метафизики.  Например: реален ли мир, познаваем ли он  и так далее.

С точки зрения философии Канта мир, безусловно, реален. Но мир, в котором живет человек, не есть реальный мир. Это есть мир субъективных представлений человека. Действительно, человек, как субъект, не может получить никакой информации об окружающем его мире кроме как через свои собственные чувственные ощущения и физический опыт. На основании этих ощущений и опыта человек воссоздает в своем сознании картину мира. Можно сказать, что человек воспринимает проекцию реального мира на свое собственное сознание. Мир, такой, какой он есть, и мир, который воспринимается человеком – суть не одно и тоже, и это принципиально. Все явления мира делятся на две категории: вещи в себе, и вещи для нас, или по-другому, явления. Явления могут быть постигнуты человеком, так как принципиально познаваемы эмпирически. Вещи в себе принципиально эмпирически непознаваемы. Человек может делать о них какие-то умозаключения, но постичь их вполне он не может. Следовательно, на вопрос о познаваемости мира Кант отвечает отрицательно. С другой стороны, философские воззрения Канта коренным образом расходятся с воззрениями   субъективных идеалистов (Беркли, Юм), которые сомневались в существовании реального мира вообще. Для того, чтобы получить хоть какую-то достоверную информацию о реальном мире, который трансцендентен человеческому сознанию по определению, Кант попытался создать учение, которое оперирует только чистым, неэмпирическим  априорным знанием.

Кант пытается построить научное здание метафизики, т.е. философии. Для этого он пытается использовать метод строгого логического доказательства. Кант создавал свою Критику чистого разума как систему, претендующую на определенную полноту описания. При этом  он оговаривает, что ограничивает свою задачу только лишь построением критики, то есть отделением истинного от неистинного. Он и критикой то ее назвал потому, что он отсекал в ней «лишнее», заведомо неверное, не претендуя при этом на ее законченность. Тем не менее, у него присутствуют и позитивные утверждения. Об этом мы поговорим ниже. А  для начала нужно определиться с методологией Канта вообще и с понятием чистого разума в частности.

 

О методологии научного познания Канта

чистым мы называем разум, содержащий принципы безусловно априорного знания. Органоном чистого разума должна быть совокупность тех принципов, на основе которых можно приобрести и действительно осуществить все чистые априорные знания. Полное применение такого органона дало бы систему чистого разума…[1]

Кант различает объекты, явления и наши представления. Он справедливо утверждает, что человек мыслит явления природы только через свои представления о них. Тем не менее, он полагает, что до некоторой степени, человек может продвинуться в понимании объектов. Для этого необходимо использовать категории чистого разума, т.е. категории, которые не зависят от опыта человека. Кант строит  систему, которая независима от  субъективного восприятия человека. В этом построений сила Кантовской философии и слабость одновременно.

Сила этого построения в том, что ему удается достичь серьезных результатов в развенчивании многих философских заблуждений и в построении логически непротиворечивой системы понятий. Слабость – в том, что человек как чувственная личность оказывается вне этой системы. Канту, по большому счету,  не нужен человек для  его философских изысканий, он выводит человеческую личность за скобки своего рассмотрения. Бердяев, например, в противоположность Канту утверждал, что философия в принципе не являются наукой, она скорее есть плод откровения, нежели логического доказательства, присущего любой науке. Поэтому Бердяев категорически выступал против всяких попыток абсолютизации методов научного рассуждения в философии. Философские принципы, с точки зрения Бердяева, не описываются логикой, так как здесь речь идет о трансцендентном, то есть выходящем за рамки постижимости человеческим разумом. Философия дается человеку в откровении. Откровение дается ему лишь потому, что человек изначально вмещает в себя всю вселенную, он сам есть микрокосм. То есть для Бердяева ключ в разгадке тайн мироздания заключается в самом человеке, в его чувственном мире. В центре философии Бердяева находится сам человек. Методы же научного познания ограничены и в силу этого они бессильны понять безграничное.

Кант пытается преодолеть это препятствие по-своему. Он разрабатывает так называемую трансцендентную логику, вводит «чистые» понятия, которые, по его замыслу, очищены от любого опыта, и потому, могут претендовать на знание о трансцендентном. Но у него это получается слишком академично. Для того, чтобы знание было чистым, Кант отсекает лишнее, неаприорное знание. Его рассуждения глубоки и не лишены остроумия. Он подходит к делу построения своей критики со всем своим немецким педантизмом и основательностью. Правда, рассуждения эти порой выглядят как обычная схоластика, но Канта это ничуть не смущает.

 

Пространство и время в философии Канта

 

Пространство и время, наряду с понятием Бога и свободы, являются ключевыми понятиями любых метафизических систем. Мне показались очень интересными рассуждения Канта о пространстве и времени. Анализ этих понятий он проводит в той части своего учения, которая названа им трансцендентной эстетикой – наукой обо всех априорных принципах чувственности.

Под чистыми Кант понимает те представления, в которых нет ничего, что принадлежит к ощущению. Сообразно этому чистая форма чувственных созерцаний вообще, форма, в которой созерцается при определенных отношениях все многообразное содержание явлений, находится в человеке a priori.

Пространство и время, по мнению Канта, как раз и являются двумя чистыми формами чувственного созерцания. Между ними есть существенная разница. Мы не можем созерцать время вне, а пространство внутри нас. Представления о пространстве и времени даны нам a priori, потому что не могут быть выведены из других понятий и из внешнего опыта. Наоборот, внешний опыт нам дается в силу того, что понятия пространства и времени уже существуют.

Пространство, по мнению Канта, есть условие возможности явлений, нельзя себе представить явления вне пространства, но пространство вне явлений помыслить можно. Также и время - все явления могут исчезнуть, но время не может исчезнуть никогда. 

Пространство есть форма чистого созерцания, в существе своем оно едино. Пространство не представляет свойства каких-либо вещей самих по себе. Оно не есть определение, которое принадлежало бы самим явлениям.

Пространство есть форма всех явлений внешних чувств. Вне субъекта представления о пространстве не означают ничего, но для внешних явлений оно существует объективно. Свойства пространства не зависят от предметов и явлений, они даны нам  a priori. Пространство охватывает все вещи, которые являются нам внешними, но мы не можем сказать, что оно охватывает все вещи сами по себе не зависимо от того, созерцаются ли они или нет. Пространство есть ничто, если мы отбрасываем условие возможности всякого опыта.

Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Оно также дано a priori. Все явления могут исчезнуть, само время устранить нельзя.

Время – субъективное условие, при котором имеют место в нас созерцание. Это форма внутреннего чувства, форма внутреннего созерцания, не имеющее никакой внешней формы. Это априорная форма условия всех явлений вообще. Так же как и о пространстве, о времени нет смысла говорить вне субъекта. В отношении же объектов оно существует объективно.

Пространство и время есть лишь форма чувственного восприятия, их свойства зависят от субъекта. Кант отрицает абсолютную реальность пространства и времени.

… Вещи, которые мы созерцаем, сами по себе не таковы, как мы их созерцаем, и … отношения их сами по себе не таковы, как они нам являются, и если бы мы устранили наш субъект или же только субъективные свойства наших чувств вообще, то все свойства объектов и все отношения их в пространстве и времени и даже само пространство и время исчезли бы: как явления они могут существовать только в нас, а не сами по себе.[2]

Если бы это было не так, то либо пришлось бы признать

наличие двух вечных и бесконечных, обладающих самостоятельным бытием нелепостей (Undinge), пространства и времени, которые существуют (не будучи, однако, чем-то действительным) только для того, чтобы охватывать собой все действительное, …[3] либо что пространство и время постигаются a posteriori. При этом Кант не утверждал, что пространства и времени не существует вообще. Он утверждал лишь, что их представление есть функция нашего внутреннего созерцания, а не свойство реальности. В этом проявляется его подход, при котором он различает явления, и вещи в себе. Явления могут быть постигнуты эмпирически, вещи в себе – нет. Они являются нам лишь в виде форм чувственного созерцания и зависят от субъекта.

Качество пространства и времени, сообразно с которым как условием их существования я их полагаю, зависит от моего способа созерцания, а не от этих объектов самих по себе.[4]

 

Шопенгауэр пошел в этом вопросе еще дальше Канта.

Пространство и время – формы нашей собственной способности созерцания – относятся к ней, а не к познаваемым через ее посредство вещах, никогда, следовательно, не могут быть определением вещей в себе самих, а принадлежат лишь их явлению… вещи в себе, т.е. истинной сущности мира чужды и время и пространство[5].

 

Шопенгауэр, таким образом, отрицал реальность пространства и времени. Он рассматривает эти понятия лишь в мире явлений. Только данная нам как явление, реальность обретает пространство и время. В мире вещей в себе говорить о пространстве и времени бессмысленно, их реальность только кажущаяся. Множественность предметов, следовательно, имеет место также только в мире явлений.

 

Современная наука позволяет изучать пространство и время, то есть включает их в число объектов эмпирического разума. Наука позволяет изучать внутреннюю структуру пространства и времени. Можно ли в этом случае говорить о времени и пространстве как об эмпирически явлении, независимом от субъективного восприятия? Попробую в этом разобраться.

Диалектический материализм учит нас, что пространство и время это различные  формы существования материи. Пространство характеризует свойство предметов обладать протяженностью, а время – длительность их существования. Пространство и время существуют объективно и не зависят от субъекта. В этом принципиальное различие в подходе в исследовании свойств пространства и времени диамата по сравнению с методом Канта.

В то же время пространство и время не являются абсолютными, их свойства зависят от самих явлений, это доказанный научный факт. Вблизи массивных тел пространство существенным образом искажается, а время течет медленнее. Для наблюдателей, которые по-разному двигаются, время тоже течет по-разному, это также экспериментальный факт. В физике имеет место так называемый парадокс близнецов. Представим себе двух близнецов Петю и Васю – братьев, родившихся в один и тот же день. В какой-то момент, один из этих братьев, скажем, Петя садится в космическую ракету и отправляется в длительное космическое путешествие в направлении, допустим, туманности Андромеды. Во время своего путешествия Петя испытывает различные перегрузки (при разгоне ракеты, ее торможении, возвращении назад и т.д.) Напутешествовавшись всласть по  необъятным  просторам вселенной на протяжении, к примеру, тридцати земных лет, Петя возвращается на Землю. Его встречает Вася, который все это время жил как все нормальные люди, ездил в метро на работу, воспитывал детей, даже чего-то полезное делал для человечества и к Петиному возвращению уже достиг пенсионного возраста. Каково же было Васино изумление, когда он увидел своего близнеца Петю возрастом намного моложе себя. Петя действительно оказался моложе Васи, потому что для него  действительно прошло меньше времени в его собственном летоисчислении.

Этот случай не является какой-то абстракцией, он является следствием действия реальных физических законов, это зафиксировано в реальных физических экспериментах. Нет, пока не то что Петю, но даже Белку со стрелкой  к Туманности Андромеды никто не посылал, но действительно зафиксирован факт замедления хода времени вблизи массивных тел и в ускоренно двигающихся системах. Теоретически это обосновывается в общей теории относительности Эйнштейна.

Таким образом, мы видим, что пространство и время нельзя рассматривать вне явлений и предметов. Кроме того, пространство и время оказываются связанными между собой во многих физических процессах. В своем метафизическом рассмотрении Кант опирается на концепцию пространство и времени, выработанную Ньютоном. Согласно его воззрениям пространство и время это вместилище всех явлений и предметов, некая абсолютная пустота. Согласно современным представлениям свойства пространства и времени существенно зависят от масштаба физических явлений. Пространство в нашем представлении является эвклидовым, имеющим три измерения – длину, ширину и высоту. В масштабе галактик эти представления теряют смысл, поскольку на таких расстояниях существенной являются кривизна пространства. То же самое происходят и в масштабах микромира. На  расстояниях меньших, чем размер нуклона проявляется «внутренняя структура» пространства, его свойства существенно отличаются от свойств, привычных для нас, появляются дополнительные степени свободы. Конечно, эта картина существенным образом отличается от представлений метафизиков XVII – XIX веков.

Итак, время может замедляться или убыстряться, пространство – растягиваться или сжиматься. И все же, в какой степени пространство и время могут считаться всего лишь проекцией реальности на человеческое сознание?

 

Честно говоря, я не знаю точного ответа на этот вопрос. На мой взгляд, эта проблема сводится к следующей проблеме. Как известно, во времена Птолемея Земля представлялась людям плоским островом, покоящимся на  трех китах. Эти киты, в сою очередь, плавали в бескрайнем мировом океане. Были и другие точки зрения на это, например, в другой модели киты заменялись гигантской черепахой. Во времена Коперника эти взгляды изменились. Землю представляли уже не плоской, а шарообразной, и не опирающейся на спины китов, а вращающейся в пустом пространстве вокруг солнца. С точки зрения древних, эта теория – полный абсурд. Во-первых, это противоречит повседневному опыту, который говорит, что Земля плоская. Во-вторых, каким образом Земля может находиться в безвоздушном пространстве и никуда не падать? Как известно из повседневного опыта, все тела, не находящиеся на опоре, падают вниз не только в безвоздушном, но даже в воздушном пространстве. Ну и последний, решающий аргумент: почему не падают люди, находящиеся на нижней стороне Земли?

Вопрос я бы поставил так: Земля во время Птолемея была плоской или, все-таки, круглой? Если пространство и время есть только объективация реальности в нашем сознании, а в действительности его нет, либо что-то есть, но оно непостижимо, то получается, что Земля была плоской, а круглой ее сделал Николай Коперник, опубликовав свои научные труды. Представьте себе: скромные ученые мужи в своих лабораториях раскачивают маятники, взвешивают гири, а в это время наша планета - О Боже -  незаметно превращается в шар! Есть правда, одна трудность, а именно: если два мыслителя мыслят Землю одновременно, но по-разному - одному из них нравятся киты, а другому почему-то черепахи, то на чем, все-таки, покоится в этот момент Земля? Мой рациональный разум по привычке подсказывает мне, что Земля все-таки и во времена Птолемея, и во времена Коперника, была шаром и форму свою не меняла, просто Коперник выдвинул более верную теорию. Но доказать тут я ничего не смогу. Куда мне тягаться с Шопенгауэром! Ведь он легко отметет все мои доводы и скажет, что Земля не была ни тем и не этим, и вообще, на самом деле ее не было…

 

И второй вопрос: насколько пространство и время связаны между собой?

В одном фантастическом романе герои попадают в так называемую петлю времени. Для них время останавливается. Они могут передвигаться в пространстве, но не во времени. Все физические процессы, такие как ветер, течение воды отсутствуют. Вода, текущая из-под крана, представляет собой застывший, абсолютно твердый поток. С точки зрения философии это невозможно. Пространство и время в принципе почти одно и то же. «Во времени» означает также и «в пространстве». И наоборот, понятие «вне времени» означает также и «вне пространства».

Если есть «конец времен», скажем, в христианском понимании, значит, есть и конец пространства, по крайней мере, в привычном для нас смысле. Бердяев мыслит конец времен, как конец «дурной временной бесконечности». «Вне времени» не означает «бесконечно во времени». Это  выход за пределы этой координаты. Соответственно это есть выход и за пределы нашего пространственно-временного континуума. Наверное, это можно представить как выход в пространство-время с большим количеством, нежели четыре, координат. Что касается субъективности восприятия времени и пространства, об этом речь вполне  может идти. Более того, я полагаю, что это не просто субъективное восприятие течения времени, например. Время действительно может идти по-разному доля разных субъектов. Пространство действительно может менять свои свойства вблизи различных субъектов.

 

Кантовские антиномии чистого разума

 

Кант берется за рассмотрение самых запутанных, казалось бы, философских противоречий. С блеском своей безупречной логики он строго рассматривает все аргументы за и против, при этом делает важные философские утверждения. Я приведу наиболее интересные из них.

 

Ограниченность пространства и времени

 

Тезис. Мир имеет начало во времени и ограничен также и в пространстве

Антитезис Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве. Он бесконечен и во времени и в пространстве.

 

Кант   скрупулезно рассматривает аргументы про и контра. В конце концов, Кант заключает:

Всякое начало находится во времени, и всякая граница протяженного - в пространстве. Но пространство и время существуют только в чувственно воспринимаемом мире. Стало быть, только явления в мире ограничены обусловлено, сам же мир не ограничен ни обусловлено, ни безусловно[6].

 

Так как такие понятия как пространство и время находятся в чувственно обусловленном нами мире, а мир не входит в число чувственно обусловленных понятий, он не описывается категориями времени и пространства. К миру, согласно воззрениям Канта, вообще нельзя применить данные категории. Оставаясь в рамках своей концепции, Кант является скептиком, так как относится отрицательно к идее постижимости мира. Мир всегда трансцендентен человеку, поскольку выходит за границы его чувственного восприятия, поэтому мы можем постигать его лишь как явление, а не как вещь в себе.

С точки зрения современных естественно научных представлений его рассуждения выглядят как обычная схоластика, которая имеет лишь исторический интерес, наряду с идеями Лейбница, или скажем, Аристотеля. Поэтому научного значения эти положения критики Канта не имеют. Мощь разума Канта неоспорима, логичность его высказываний впечатляет. Но из этого не следует ровным счетом ничего, по крайней мере, в положительном смысле. Впрочем, Кант и не претендует на большее, заявляя в самом начале, что ставит перед собой лишь получение теории в отрицательном смысле: мир это не то-то и не то-то…

С точки зрения современных научных представлений, мир имеет конечную протяженность и время существования. В 1929 году прошлого столетия американский астрофизик Хаббл сделал важнейшее научное открытие. Он  зафиксировал факт «разбегания» галактик: вселенная расширяется в пространстве, разные ее части отдаляются друг от друга с очень большой скоростью. Это послужило важнейшим доказательством конечности существования нашей вселенной во времени и, таким образом, экспериментальным доказательством теории Большого Взрыва. Возраст вселенной оценивается сейчас примерно в пятнадцать миллиардов лет. Соответственно размер вселенной определяется тем расстоянием, на которое смогли разлететься разные ее части за это время.  

 

Открытым остается вопрос о постижимости мира. Насколько мир познаваем? Насколько он реален, насколько истинны наши представления о нем? Насколько наши знания соотносятся с реальностью? Стал ли мир реальнее после того, как его основные характеристики, такие как пространство и время перестали быть предметом априорного, а стали предметом апостериорного знания? Не ответив на эти вопросы, мы оставляем широчайшее поле для различных спекуляций. Например, что стоит за туманными фразами типа:

Все ситуации - это одна ситуация. Все люди - это один человек. Прошлое, будущее и настоящее - одно и то же. Все состояния сознания - одно состояние. Боль и наслаждение не отличаются друг от друга. Не существует ни истины, ни заблуждения.(И.Беляев Пространство сознания)

 

Действительно, правда возраст вселенной составляет пятнадцать миллиардов лет или может быть, семь с половиной тысяч, что следует из календаря староверов? И вообще, мир есть всего лишь игра разума, или разум играя в свои серьезные игры, постигает все же мир?..

 

Причинность и свобода

 

Тезис: Причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность

Антитезис: Нет никакой свободы, все совершается в мире только по законам природы

 

Отсюда Кант переходит к рассмотрению свободы, как философской категории. Для Канта

Свобода … есть чистая трансцендентальная идея; она, во-первых, не содержит в себе ничего заимствованного из опыта, и, во-вторых, предмет ее не может быть дан определенным ни в каком опыте,…[7]

Кант рассматривает причинность двух видов – естественную и свободную. Под естественной причинностью Кант понимает причинно-следственную связь между двумя явлениями в обычном понимании. Для любого события есть причина, второе неизбежно следует из первого. Можно рассмотреть эту причинно-следственную цепочку и в обратном направлении. Все строго определено, свободы в этом случае нет.

Под свободной причинностью Кант понимает способность самопроизвольно начинать состояние, самопроизвольно начинать новые причинно-следственные цепочки, фактически здесь речь идет о свободе выбора. Вопрос стоит так: может ли человек делать свой выбор свободно и, тем самым, начинать по своему усмотрению ту или иную причинно-следственную цепочку, или этой свободы у него нет, и его выбор всегда заранее предопределен. С точки зрения Канта

… разум создает себе идею спонтанности, способной сама собой начинать действовать без предшествующей другой причины, которая в свою очередь определяла бы ее к действию по закону причинной связи.[8]

 

Рассуждения Канта просты и убедительны. Мир не может быть полностью детерминирован. При жесткой зависимости следствия от причины мы неизбежно упираемся в принципиальное противоречие, а именно: что является причиной самого первого действия? Следствием чего является самый первый шаг? Цепочка жестких причинно-следственных связей неизбежно должна где-то начаться. С чего все началось? Даже если это был какой-то единичный произвольный акт творения, то это уже означает, что в мире изначально присутствовала свобода, а раз она присутствовала изначально, то она присутствует всегда.

Свобода в практическом смысле есть независимость воли (Willkur) от принуждения импульсами чувственности.[9]

 

Более того, свобода совершенно необходима для развития мира. Ведь достижение какого-то нового состояния не есть результат перераспределения уже имеющихся состояний. Новое нельзя вывести из старого, если согласиться с жесткой причинно-следственной связью явлений. Поскольку мир развивается, значит, в мире присутствует свобода. Без свободы не может произойти ничего нового.

От причинной связи явлений нельзя ожидать первоначального действия, благодаря которому происходит нечто такое, чего не было раньше.[10]

 

В противоположность Канту,  Шопенгауэр, ссылаясь, кстати, на тот же закон причинности, отказывает человеку в праве на свободу. По его мнению, в основе любого человеческого поступка лежит причина, мотив. Он может быть явно выраженным, может быть искусно завуалированным, но, тем не менее, мотив, который побуждает хотение поступка, есть всегда. Те или иные обстоятельства, действуя на человека, обладающего тем или иным характером, со стопроцентной вероятностью побуждают его к тем или иным поступкам. А поскольку характер человека остается неизменным на протяжении его жизни, то никакой свободы нет. Согласно Шопенгауэру

Закон причинности дан a priori, как всеобщее правило, которому подчинены все реальные объекты внешнего мира без исключения, - этим отсутствием исключений он обязан именно своей априорности…

…Таким образом, все изменения, происходящие с объективными, в реальном внешнем мире лежащими предметами, подчинены законам причинности, и потому, когда и где бы они ни совершались, они всегда совершаются необходимо и неизбежно.[11]

Таким образом, Шопенгауэр возводит в ранг абсолюта закон причинности. Он готов выводит бесконечно далекую причину из бесконечно далекого следствия. Свободы в мире, по крайней мере, в Кантовском понимании, у Шопенгауэра  нет. Говорить о первопричине какого-то события бессмысленно. Причинно-следственные цепочки обращены в бесконечное будущее и бесконечное прошлое. Здесь Шопенгауэр оказывается в плену у «дурной» бесконечности. Для него мир явлений являет собой царство необходимости, царством свободы является мир вещей в себе. Свобода, таким образом, хоть им и не отрицается, но низводится до уровня теоретической абстракции.

С этой точки зрения мне гораздо симпатичнее идея Ницше, которую он высказал в своей работе  "Рок и история".

 «…В свободе воли заключен для индивида принцип обособления, отделения от целого, абсолютная неограниченность, но рок вновь органически связывает человека с общим развитием... Абсолютная свобода воли без рока сделала бы человека Богом, фаталистический принцип – механизмом».

Правда, красивая мысль? Бог обладает абсолютной свободой воли, механизм не имеет ее вообще. Человек находится где-то между ними – он не Бог, но и не механизм.

 

Ну и что - скажете вы - какое дело простому обывателю до всех этих философских казусов и мудрствований? Что ему с этого? Что ему, жить легче станет, если он поймет, свободен он  или нет?

Так то оно так, да не совсем. Все-таки в играх разума есть некоторая практическая польза. Если к таким категориям, как пространство и время можно отнестись как к некоей абстракции, то со свободой так не получается. Свобода касается каждого человека. Кажется, в наше время, очищенное от различных религиозных предрассудков, старых моральных догм и ограничений, свобода заняла место всех прежних богов и сама стала Богом, ну уж, по крайней мере, идолом. 

Вот я слышу часто: будь свободным! А что такое – быть свободным? Свободным от чего или свободным для чего? Где границы этой свободы? И не переходит ли свобода в своем пределе, в своем стремлении к абсолютности в свою противоположность – в абсолютную несвободу? Есть ли разница между абсолютной свободой и абсолютной несвободой, и если есть, то какая?

То, что определение свободы, помимо всего прочего имеет практический смысл, можно проиллюстрировать на одном примере из нашего недавнего прошлого. Обозначили, например, марксисты свободу как осознанную необходимость – и пожалуйста, через несколько десятков лет вся советская страна превратилась в огромный концентрационный лагерь, где «свободные» полулюди-полузеки, осознав необходимость строительства светлого будущего для последующих поколений, с тачками и кирками радостно принялись это самое будущее строить. А если кто-нибудь из них еще не совсем дозрел до осознания такого свободного труда – не беда, охранник ли в тулупе и на вышке, или ответственный товарищ в сером костюме и в кабинете объяснят бедолаге что к чему, в крайнем случае, еще добавят необходимости. А чего такого? Необходимость и свобода – это же одно и тоже! Конечно, марксисты будут клясться и божится, что не такого они хотели, строя свои теории. Они будут всячески открещиваться от такого творческого развития своих идей, но совершенно напрасно. Просто Сталин и его подручные углубили и развили идеи, заложенные философами от марксизма ранее. Точно также как Гитлер и его товарищи углубили и развили идеи, заложенные Ницше и другими приверженцами ницшеанства. Так что определения много значат. Играй разум, играй!

Без определений нам никак не обойтись. Без определений мы никогда не поймем, что имели в виду французские революционеры, выдвигая лозунг «Свобода, равенство, братство». Или что понимают политики, когда говорят: – «Свободу народу Гондураса!» Или вот, например: «Выборы 2-го декабря – это свободное волеизъявление российских граждан». Свободное волеизъявление – это какое волеизъявление? Давайте разберемся, тем более, что это сейчас актуально.

 Свободные выборы – это такие, на которых избиратели выбирают свободно, их никто не принуждает к тому или иному выбору среди разных кандидатов и партий. Для того чтобы выбор был свободным, нужно для начала, чтобы он вообще был. В недалеком нашем прошлом весь советский народ выбирал раз в несколько лет между блоком коммунистом и беспартийных и … блоком коммунистов и беспартийных. Оттого и результат голосования всегда был «за» – 99,9% . А что сейчас? Сейчас выбор вроде бы есть, целых одиннадцать партий зарегистрировалось. Автоматчиков возле избирательных урн тоже, наверное, не будет. Значит, выборы будут свободными? Интуитивно кажется, что не совсем, что-то мне мешает так сказать, гложет какой-то червь сомнений. Для того, чтобы выборы были свободными, нужно еще, чтобы избиратели осознавали четко свои интересы, ясно понимали к чему ведет та или иная программа, к чему на самом деле а не на словах приведет тот или иной лозунг. А тут нужно поработать, а это делать ой как не хочется. Но без этого никакой свободы не будет, потому что любая правильно проведенная PR-компания со 100%-й вероятностью обеспечит тот или иной результат. Что мы и наблюдаем воочию в нашей реальной политической жизни. Таким образом, Шопенгауэр, пожалуй, прав будет – не пахнет никакой тут свободой.

Для того, чтобы разобраться со свободой, необходимо ответить на ряд вопросов:

1.     Свобода воли – единственная категория свободы или нет?

2.     Всегда ли свобода имеет отрицательный смысл – быть свободным от чего-то, или может иметь смысл положительный – свободным для чего-то?

3.     Какова природа свободы? Изначально был ли человек свободным или он становится свободным по мере своего развития?

4.     Свобода – это награда или бремя?

5.     Свободным является только человек, или еще кто-нибудь, например, высшие животные, дельфины там всякие и т.п.

6.     Возможно ли рассмотрение свободы в отрыве от остальных философских категорий или о ней можно говорить только в контексте той или иной мировоззренческой конструкции?

 

Тема эта обширна, рассмотрение ее выходит далеко за рамки данной статьи, здесь хотелось лишь указать на практическую пользу этих самых игр разума; не зря, все-таки философы свой хлеб едят. А пока вернемся к Канту.

 

Бог как моральная категория

 

Причину эмпирической свободы Кант видит в самой  природе разума. Разум в принципе стремится выйти за пределы границ чувственной обусловленности, пытается постичь трансцендентное. Это есть одна из присущих ему функций. Поиск смысла жизни, смысла бытия вообще – неотъемлемое его действие. Разум не может не задаваться такими проблемами.

…человеческий разум имеет при этом естественную склонность переходить эту границу и … трансцендентальные идеи для него так же естественны, как категории для рассудка,[12]

 

Итак, попытка разума постичь трансцендентное является его естественной склонностью. Ну а в чем заключается практическая польза от этих его устремлений? С точки зрения обыденности – ее нет. Но он все же есть, правда, несколько в ином смысле. Для того чтобы разобраться в этом, Кант вводит понятие конститутивного и регулятивного методов познания.

 

Конститутивный и регулятивный методы – различные способы применения понятий, категорий в познании. Обусловлено дуализмом физического и идеального в его философской системе. То, что можно чувственно познать соответствует конститутивному методу постижения. То, что выходит за пределы возможного чувственного восприятия соответствует регулятивному методу.

Трансцендентные идеи не имеют конститутивного применения, для практического опыта они бессмысленны. Зато они имеют важное регулятивное применение - трансцендентные идею ведут к расширению границ человеческого познания. Они выводят разум из области возможного опыта, способствуя максимальному расширению сознания. При этом возникает иллюзия, что эти трансцендентные представления человека сходятся в одной точке, а их источник, трансцендентная идея как бы из нее исходит.

Отсюда, правда, возникает обманчивое представление, будто эти линии и направления исходят из самого предмета, который находится якобы вне области эмпирически возможного познания.[13]

 

Здесь уместно указать на  аналогию данного понятия и понятия бесконечно удаленной точкой в математике. Рассмотрим кривую параболы: Y равен X в квадрате. Представим себе, что вдоль кривой параболы выстроен довольно высокий забор. Настолько высокий, что взгляд наблюдателя неизбежно упирается в него, если наблюдатель стоит в начале параболы (точке с координатами 0,0) и смотрит в различные направления. При этом, взгляд наблюдателя всюду на тыкается на стену. И только если он направляет луч своего взгляда вдоль оси ординат, он видит просвет в  одной единственной точке в этом самом заборе. Реально этой точки не существует, она представляет собой бесконечное множество точек, расположенных на луче OY. Но выглядит это как точка, правда, бесконечно удаленная.

Эта точка, в которой сходятся все линии трансцендентных представлений человека, и есть Бог Канта. То есть Бога как такового у него нет, есть только некий образ, в котором сходятся трансцендентные представления человека.

Кантовы рассуждения о Боге очень интересны. Он справедливо утверждает и доказывает со всем блеском своего ума, что бытие Бога никаким образом не доказуемо с помощью спекулятивных утверждений. Этому он посвящает специальный раздел в своей трансцендентной аналитике. Но он выводит необходимость Бога исходя из принципов морали. У Канта это очень странный Бог - некое идеальное высшее существо, недостижимый идеал, идеальная моральная сущность, следование принципам которой только и дает человеку шанс достичь блаженства, правда не в посюстороннем смысле чувственного наслаждения, а в потустороннем смысле, как максимально полное соответствие законам мироздания. Собственно Бога, согласно рассуждениям Канта, может и не быть, это не важно. Если его нет, его надо выдумать. Потому что именно наличие такой высшей сущности дает право на установление морали, без Бога мораль бессмысленна. Ее необходимость, согласно воззрениям Канта, вытекает из трех позитивных априорных постулатов критики чистого разума, а именно: свободы воли, существования загробной жизни (жизни после смерти) и существования Бога. Так что Бог Канта это совсем не христианский Бог. Бог Канта – это моральная идея.

 

Бог и загробная жизнь суть два допущения, неотделимые, согласно принципам чистого разума, от обязанностей, налагаемых на нас этим же разумом…   Разум вынужден или допустить такого творца вместе с жизнью в таком мире, который мы должны считать загробным, или же рассматривать моральные законы как пустые выдумки, так как необходимое последствие их, связываемое с ними тем же разумом, должно было бы отпасть без указанного выше допущения…

…Конечная цель, на которую в последнем счете направлена спекуляция разума в трансцендентальном применении, касается трех предметов: свободы воли, бессмертия души и бытия Бога.[14]

Анализируя позитивный смысл критики чистого разума, Кант говорит о том, что чистый разум полагает о Боге, бессмертии души и свободе воли. Как увязать эти три положения? Проблематика такова: как должен вести себя человек, если воля свободна, душа бессмертна и есть Бог. Кант вводит понятие блаженства, к которому стремится человек. Достичь его он может, только следуя моральным принципам. Моральные принципы, поэтому, суть императивы, которым должен следовать человек при жизни, чтобы достичь блаженства.

Из этого рассмотрения Кант выводит свой положительный императив:

Делай то, благодаря чему ты становишься достойным быть счастливы.

 

Идея Бога как регулятивный принцип была бы полезна, даже если бы была ошибочной. Так как если вынуть из-под основания мира идею о некоей высшей целесообразности, то мир рассыплется на груду ничем не связанных друг с другом, хаотически расположенных в нем явлений.

Система, которую создает Кант, не подразумевает человека как активного ее участника. Оно и понятно, ведь Кант создает такую систему, которая независима от субъективного участия человека. Если в христианстве человек является активным участником боготворческого процесса, то здесь человек и не нужен вовсе. Чистый разум подразумевает в качестве своего орудия (органона) только чистое, априорное знание. Знание, которое не зависит от человеческого чувственного постижения и физического опыта. Человек здесь выступает лишь как некий абстрактный рефлексирующий субъект.

 

Антиномия идеи Бога и научного познания

 

Кант устраняет ее. Бог как регулятивный принцип – да, как конститутивный – нет. В противном случае мы упираемся в эффект ленивого разума: все определяется Богом, зачем что-либо постигать?

Чистый разум, в том смысле как этот термин употребляет Кант, содержит в себе только регулятивный принцип, поэтому он не расширяет наше познание за пределы опыта. Ошибка ленивого разума, о которой говорит Кант, заключается в выводе о ненужности постижения мира: есть Бог, который  устроил мир со всеми его законами согласно своей непостижимой для человека и произвольной воле. Все многообразие неизведанных явлений мира легко объясняется при помощи этой магической формулы.

Если устройство мира связано только лишь с произвольной волей Бога, то мир непостижим в обоих смыслах, в конститутивном (практическом), и в регулятивном (трансцендентном). Мир непостижим не только как реальность, но и как представление. Кант выступал против такой точки зрения. Для него Бог – это всего лишь идея, а не реальный творец.

Но из такого представления о положенной в основу идее высшего творца ясно, что я полагаю в основу не существование такого творца и знание о нем, а только идею его и, собственно, делаю выводы не из этой сущности, а только из ее идеи, т. е. из природы вещей в мире согласно такой идее[15]

 

Поэтому Кант видит несомненную пользу в деятельности разума. Мир как явление может и должен быть постигаем человеком. В этом постижении заключается несомненная практическая польза для существования человека. Просто не нужно питать иллюзии по поводу того, что наши знания верны. Таким образом, Кант примиряет идею Бога и идею научного постижения мира. При всем ограниченности последнего - одно другому не мешает. Но не только практический разум имеет смысл. Я вижу несколько философских утверждений, которые, несомненно, оказывают важнейшее влияние на нашу жизнь.

 

1. Необходимость думать о трансцендентном – важнейшее свойство человеческого разума. Благодаря этому свойству границы человеческого познания неуклонно расширяются.

2. Вне понятия Бога нет морали. Основа морали, по крайней мере, в понимании Канта находится в теологии.

3. Познаваемость мира – вопрос принципиальный. Если познание мира невозможно как процесс, а не как конечный итог, то сразу же открывается широчайший простор для разного рода спекуляций. Истины нет, реальность для нас скрыта - есть только проекция этой реальности на наше сознание, ее объективация. Значит, можно фантазировать что угодно и сколько угодно. Вот и находится множество любителей пофантазировать с умным видом, выдавая свои фантазии за высшее откровение. А чего там?  Религия – пережиток прошлого, шест, вбитый в землю, вокруг которого по кругу ходит привязанный к нему веревкой осел. Научные знания – иллюзия, мираж в знойной пустыне, который растворяется в небытие при приближении к нему. Только я знаю как правильно, потому что я получил откровение (от Отца Небесного, инопланетян, высшего разума вселенной, соседа Васи и т.д. и т.п.).

4. Без четкого понимания границ свободы и степени ответственности, без четких критериев добра и зла невозможно построить этическую систему, невозможно дать этическую оценку тому или иному поступку. Отказ от строгих определений, вольная трактовка истины приводит целые народы к тоталитарным теориям типа фашистской.

Не определяя для себя фундаментальные философские категории, не выстраивая для себя систему координат в понимании мира, человек обречен быть щепкой, влекомой суетливым потоком жизни, обречен брести в лесу обыденности, не ориентируясь в направлении и цели своего движения. Его очень легко водить за нос различным мастерам красного слова. Старые догмы и моральные устои рухнули, новых нет и быть не может, есть только собственные ощущения и много-много бродящих по округе Гуру, стремящихся поучать человека и иметь при этом кое-какие дивиденды…

 

А.Ворошилов

Октябрь 2007г.

 

Назад